Ноябрь 1995 года — Пироговский съезд врачей в Москве впервые признал, что проблема туберкулезных заболеваний в России приобретает критический характер.

Январь 1996 года — Главный санитарный врач России Е.Беляев констатирует катастрофический рост ряда эпидемических заболеваний: сифилиса, туберкулеза, дифтерита..

Февраль 1996 года — На страницы газет выплескивается информация о назревающей онкологической катастрофе в стране. С 1985 года по 1995 год онкологическая заболеваемость выросла на 10 %, к 2000 году, по сравнению с 1991, она при сохранении данных тенденций вырастет еще на 28%.

Апрель 1996 года — Коллегией Минздравмедпрома туберкулез официально признан в России национальным бедствием. За 1995 год заболеваемость туберкулезом увеличилась в России на 10 %. Заболеваемость стала расти с 1991 года, в 1994 году у взрослых она увеличилась по сравнению с 1991 годом на 42 %, у детей — на 62,2 %. Смертность от туберкулеза увеличилась за тот же период на 87 %. Появились очаги туберкулезного бедствия, где детская заболеваемость превышает и без того высокий общероссийский уровень в 50 (!) раз.

Май 1996 года — Серия иностранных статей, в которых впервые во весь голос звучит тема русской демографической катастрофы, необратимых генетических изменений русского этноса в результате неадекватных действий власти в России.

23 мая 1996 года — опубликован доклад Управления Верховного комиссара ООН по делам беженцев (УВКБ). В докладе остро поставлен вопрос о бедственной ситуации в СНГ, являющейся следствием неуправляемой дезинтеграции и неадекватного действия властей.

30-31 мая 1996 года — в Женеве состоится Конференция ООН по проблемам катастрофических процессов в СНГ, вызванных беспрецедентной миграцией.

Середина мая 1996 года — Появились сведения об особом действии ряда недоброкачественных медицинских препаратов (в том числе и якобы профилактирующих полиомиелит) ввозимых в страну по криминальным и <специальным> каналам. Скандальные разоблачения были вскоре погашены. Фирмы, ответственные за целенаправленный ввоз особо вредных и недоброкачественных лекарств, отделались легким испугом. Между тем последствия воздействия данных препаратов, по утверждению экспертов, имеют запредельный характер, угрожают генофонду страны, ее демографической и биологической безопасности.

Конец мая 1996 года — появились сведения о появлении новых разделов военно-полевой медицины. Исследуется воздействие так называемых эксцентрических пуль на ткань и механизмы генного воспроизводства. Доказано разрушительное воздействие применяемого оружия на раненых, чья способность производить полноценное потомство ставится под сомнение.

За последнее время наметилась принципиально новая тенденция в обсуждении вопросов, связанных с угрозой биологической и демографической катастрофы на территории России. Эта тенденция заслуживает самого пристального внимания. Она удивительно похожа на знаменитый <экологический бум>, который привел в конце 80-х годов к закрытию важных для страны предприятий, победе сил, шедших под <зелеными> лозунгами, и полной дискредитации всего, что связано с попыткой действительного разрешения экологических проблем России. Этот способ нагнетания истерии вокруг определенных тем с целью решения задач, не имеющих никакого отношения к сути тех проблем, вокруг которых нагнетается нездоровая напряженность, хорошо зарекомендовал себя и впоследствии. Проблемы экологии, например, стали использоваться для разрушения суверенитета России. Яркий пример — деятельность концерна <Беллуна>.

Понимая всю остроту российских проблем, вряд ли следует терять бдительность в случае, когда мировое сообщество вдруг начинает проявлять пристальное внимание к этим больным российским проблемам. Нет и не должно быть иллюзий по поводу того, что <цивилизованный мир> может реально беспокоить переживаемая Россией экологическая ситуация. Однако в вопросе экологии можно хоть отчасти предполагать действительную обеспокоенность наших соседей состоянием дел в России (как-никак экологическое бедствие не знает границ, что показал пример Чернобыля). Но никак нельзя поверить в искренность заботы мирового сообщества о спаде численности населения страны, которую ключевые политологи Запада все чаще называют <лишней>. Произойди у нас любое демографическое или биологическое бедствие, не задевающее мира, — все остались бы безучастными сторонними наблюдателями. Тогда с чем же связан такой рост <благородного интереса> к российской беде со стороны авторитетных мировых структур? Думается, что только с одним — с желанием использовать тему этой беды для получения нужного политического результата.

Экологический спектакль дал крупные политические приобретения в конце 80-х годов. Окей, почему бы к концу 90-х годов не разыграть несравненно более эффектный биодемографический спектакль и получить от него особо нужный и особо крупный гешефт? Вот и муссируется тема беспрецедентного увеличения смертности в России. Вот и говорится о русской загадке, о неслыханном в истории человечества демографическом бедствии, постигшем страну.

Прежде всего, выделим в данной проблеме реальный фактический пласт. И признаем подлинную катастрофичность нынешней ситуации. Продолжительность жизни в России в результате так называемых реформ , которым аплодировал тот самый Запад, который теперь столь неестественно и двусмысленно сетует по поводу русской беды, действительно, стала падать катастрофически. За время социально-политических реформ в России ежегодная смертность возросла более чем в 1,5 раза. В середине 1991 года впервые за послевоенные годы смертность превысила рождаемость. Особенно значительным увеличением человеческих потерь характеризовался 1992 год — год начала этих самых <шоков под видом радикального реформирования> — Эти шоки как раз и были направлены на получение катастрофических результатов! Сетовать по поводу этих результатов, считать эти результаты издержками псевдореформирования — более чем наивно. Напротив, мера <эффективности> шоковых действий как раз и определяется глубиной демографической и биологической депрессии. Так что нет никаких оснований <западным гуманистам> проливать сегодня крокодиловы слезы над нашей бедой. Они добились запланированного результата. Так сказать, перевыполнили плановое задание. И должны бы были потирать руки от удовольствия. Они их и потирали.

Тон западной прессы по поводу демографической ситуации в России был пару лет назад совсем иным, откровенно ликующим. Что же изменилось? Вряд ли вдруг стало страшно, вряд ли заговорила совесть и сострадание. Оставим эти сказки доверчивым людям и будем внимательно анализировать суть новой ситуации. Она в том, что теперь процесс демографического обрушения страны, видимо, считается уже достаточно инерционным и необратимым. А потому можно себе позволить и посострадать. Между прочим, с далеко идущими, как ниже будет показано, целями. Основания для гипотезы о инерционности демографических процессов, действительно, существуют.

За период шока в России в результате сверхсмертности и резкого падения рождаемости оказались лишенными <права на жизнь>, самого фундаментального из всех человеческих прав, 1 млн. 600 тыс. человек. Это, между прочим, численность населения таких областей как Ульяновская, Белгородская или Курская. 1993 год сократил жизнь мужского населения России на 3 года. За четыре года <шоковых реформ> продолжительность жизни мужского населения упала с 64 до 57 лет, лишь каждый третий умерший дожил до пенсионного возраста.

Ситуация в России такова, что воспроизводство населения уже достигло того уровня за которым начинается этническая деградация. Если такая тенденция будет продолжать развиваться в сторону увеличения смертности с одновременным падением рождаемости, то к 2060 году жителей России станет вдвое меньше. А значительно раньше, наступит качественная деформация демографической структуры. Доля лиц пенсионного возраста ( кто доживет до этого возраста) превысит 50% , значительно увеличится количество инвалидов (их сейчас в России, по оценкам экспертов 8,2 млн, человек, что составляет 5,4% всего населения России). А это будет уже другая страна. Острый дефицит социально активного населения повлечет за собой активное привлечение в страну иммигрантов. Уже сейчас расцветают буйным цветом <китайские городки> в Сибире и Приморье, население, которых, значительно активней в освоении пространства чем <аборигенное> русское население. Фактически, нависла угроза <исчезновения российской нации с исторической арены>. К сожалению, трагизм положения не осознается в полной мере ни населением, ни учеными, ни политиками.

Мощные социальные катаклизмы, нарушение привычной стабильности жизни катастрофическим образом влияют на душевное и физическое здоровье и жизнь человека в целом. Это факт! Но странность ситуации в России заключается в том , что история цивилизованных государств XX века не знает подобной интенсивности вымирания мирного населения, какая прослеживется в России. Из истории знаем, что почти полностью вымершая от чумы средневековая Европа полностью востановилась. В период экономической депрессии в странах Европы рождаемость существенно не менялась, продолжая, как и в предшествующие годы, умеренно снижаться, что характерно для индустриально развитых стран, в которых преобладает городское население и малодетные семьи. В годы первой и второй мировых войн прирост смертности среди гражданского населения Германии и остальных стран Европы был!существенно ниже, чем в ныне реформируемой России. Наконец, в разрушенной послевоенной Германии при проведении экономических реформ Эрхарда демографическая ситуация даже улучшилась.

Справедливости ради укажем, наконец, что рост смертности продолжается в России (СССР) уже более 20 лет. В этом смысле ответственность за депрессию несут не только радикальные рыночные реформаторы. Однако именно они превратили плавный процесс демографической депрессии в обвал, в демокоррекцию, в катастрофу. Тому есть масса причин. Речь не может быть сведена к экономике, ибо испытанный Россией шок был многомерным, системным. И беспрецеденентность демореакции на него российского населения предопределена беспрецедентностью самого шока. Никогда в истории человечества не ставилось такого эксперимента над населением великой страны! И именно следствием беспрецедентного эксперимента является вся наша нынешняя беспрецедентно-гибельная реальность, в том числе и биодемографическая, поражающая ныне воображение западных <гуманистов> и определяемая как <загадочная, запеленутая в тайну>. Никакоя тайны нет! Отдельные характеристики этой губительной демореальности, порожденной шоком, многократно разбирались квалифицированными экспертами. И здесь нет необходимости еще раз воспроизводить их экономические, социальные, политические, культурологические выкладки. Важно ответить на вопрос о том, почему эти невостребованные ранее выкладки и факты вдруг стали судорожно собираться теми, кто никогда за всю тысячелетнюю историю России не утруждал себя беспокойством по поводу ее страданий и бедствий. Ответ почти очевиден. Западным <гуманистам> нужно доказать, что российская власть является носителем бедствий для населения, что эта власть проводит политику геноцида, что эта власть занята целенаправленным уничтожением части человечества, что она тем самым не является нормальной легитимной властью, а должна быть рассматриваема как невменяемая, смертоносная, антигуманная сила. А поскольку эту власть выбрал народ, то пораженным в правах, неспособным защитить самого себя является и народ, требующий опеки, защиты извне. Рассуждения таковы: <Этот народ находится в огромной резервации. Ему грозит полная гибель от рук своих же властителей. Кто может спасти его? Отнюдь не отечественные политики, занятые смертоубийственной грызней и одинаково смертоносные для своего народа, который они не способны не только выводить на новое качество, но даже сохранять биологически. Спасти может только мир, только цивилизованное сообщество и его институты. И не надо обсуждать качество этого спасения! Возможно, что удастся спасти немногое. Что поделаешь... Виноват не мир, а политики России, создавшие катастрофическую ситуацию!>

В этом лживом наборе аргументов отчетливо прочитывается та линия, которая уже имела место применительно к спасению советского населения от коммунизма: <Гады-коммунисты довели все до ручки! Гайдар начал спасать народ. Он при этом истребил часть населения? Что поделаешь! Горькое лекарство от коммунистических гадостей! А душка-Гайдар... Он не часть населения <извел на корню>, он спас тех, кого удалось спасти. Не всех удалось спасти? Что поделаешь...>

Применим ту же аргументацию к нынешней ситуации. Теперь <спасать> будут не от коммунистов, а от отечественных правителей, губящих народ, не способных остановить бедствие. Спасут не всех. Точнее, разумеется, не спасут, а лишь помогут <извести> необходимую часть. А говорить будут о том, что де мол <сделали что смогли, ситуация была уж очень тяжелая! А сетовать на горькость международного лекарства может, знаете ли, только очень неадекватный больной. И не будем слушать его неадекватные сетования! Болен человек, что поделаешь! Пожалеем и ... Увеличим дозировку горьких лекарств>.

Политики России, неужели вы не чувствуете, к чему клонит дело вдруг пробудившаяся сострадательность Запада?! Стоит ли покупаться на подобную сострадательность?! Не лучше ли вспомнить старую поговорку о волке, пожалевшем кобылу?! И начать избывать свою отечественную беду своими же силами, силами своего народа, своей судьбы и своей истории. Пока что эти силы еще имеются. Так важно успеть распорядиться ими необходимым способом! Потом на это не будет уже ни сил, ни времени! Ибо Россия, действительно, на краю.