27 декабря — В ходе визита премьера Госсовета КНР Ли Пена в Москву подписаны пакеты соглашений в области торгово-экономического, научно-технического и военно-технического сотрудничества, соглашение между Центробанками обеих стран, документы о поставке в Китай российских СУ-27.
28 декабря — Б.Ельцин назвал достигнутые российско-китайские соглашения "стратегическими".
31 декабря — Министр иностранных дел Китая Цянь Цичень резко осудил усиление военных союзов под эгидой США и всемерно оправдывал установление стратегического партнерства между КНР и Россией, которое, по его словам, служит интересам безопасности в АТР и во всем мире.
8 января — В опубликованном докладе канадского аналитического центра прогнозируется, что Китай с 1996 по 2020 годы будет сохранять ежегодные расходы на вооружение на уровне 15 процентов ВНП.


С 26 по 28 декабря 1996 года в Москве с визитом находился премьер Госсовета КНР Ли Пен, который встретился с Б.Ельциным и В.Черномырдиным. Впервые озвученная Ельциным во время апрельского визита 1996 года в Пекин идея стратегического партнерства между двумя странами — вдруг начала приобретать реальные очертания.
На следующий день агентство "Синьхуа" сообщило, что Китай и Россия согласились с необходимостью создания многополярного мира, и что тесные отношения между Китаем и Россией приведут к установлению справедливого международного экономического и политического порядка. А западногерманская "Вельт" поведала, что союз между Китаем и Россией может положить конец международному лидерству США.
Нынешняя российско-китайская встреча в Москве приобрела для западных СМИ зловеще-символическое значение, усиленное теми обстоятельствами, что она стала "внешнеполитическим дебютом" Б.Ельцина после операции и что "восточный брат" Ли Пен на "полкорпуса" опередил западногерманского "друга Гельмута".
Cерьезны ли опасения Запада и без того встревоженного тем, что Россия вооружает Китай в связи с возможностью возникновения российско-китайского альянса? (Отметим, что визит А.Большакова в Пекин в первой декаде декабря и подписание там ряда конкретных военных договоров остались незамеченными западными СМИ — кроме США, выразивших крайнюю озабоченность сближением России и Китая). Насколько реальна возможность российско-китайского политического альянса? Ведь если этот гипотетический альянс между Россией и Китаем состоится — он приведет к изменениям глобального масштаба не только в АТР, но и во всем мире!
После "холодной войны" и разрушения СССР основная борьба за лидерство в АТР развернулась между Китаем, США и Японией. Сегодня в Пекине прекрасно осознают перспективы своей страны на будущее столетие — это должна быть супердержава, по уровню развития приближающаяся к Соединенным Штатам и стремящаяся занять то место в регионе и в мире, которое в период "холодной войны" занимал СССР.
Перейдя от "изоляционистской" политики Мао на путь "открытости внешнему миру" Дэн Сяопина, Китай начал пропагандировать новые по звучанию, но старые по содержанию идеи. Недавние высказывания генсека КПК Ц. Цземиня о "политическом подходе" и "социалистической духовной цивилизации" в переводе на общепринятый язык означают стратегию объединения по этно-политическому (!) признаку стран АТР под непосредственной эгидой Великого Китая. Предстоящее летом этого года воссоединение материкового Китая с Гонконгом — свидетельство того, что Китай уже начал свой "Великий поход".
Заявляя себя как мощный геополитический субъект, Китай проводит активную внешнюю политику в АТР и среди некитаеязычных стран. И здесь особое место занимают южные соседи Китая — Пакистан и Индия. В ходе визита Ц.Цземиня в Исламабад достигнуто соглашение о сотрудничестве с Пакистаном в использовании атомной энергии в мирных целях. Есть сведения о том, что Китай оказывает помощь Пакистану и в разработке ядерного оружия. А соглашение о сокращении вооруженных сил по обе стороны индийско-китайской границы названо западными СМИ беспрецендентным. И уже высказываются опасения в связи с возможностью возникновения индийско-китайского альянса и появления нового геополитического пояса, в котором Западу будет крайне сложно реализовать свои планы.
Одновременно Китай стремится уравнять военную мощь Пакистана и Индии, вероятно, полагая, что в целях безопасности разумнее иметь у себя в подбрюшье две ядерные державы, находящиеся в "контре" к друг другу, чем владеющую ядерными технологиями и антикитайски настроенную Индию и патронируемый США Пакистан. Это не может не раздражать США, считающие Китай своим главным геополитическим противником XXI века. Кроме того, в 1996 году Китай нанес болезненный удар по Тайваню, "переманив" на свою сторону его крупнейшую союзницу ЮАР и заблокировав установление между ними дипотношений. А это — пощечина, в том числе и США, до сих пор рассматривающим Тайвань как "американский непотопляемый авианосец".
Политические прорывы последних месяцев не только сняли относительную изоляцию, в которой Китай оказался в связи с событиями вокруг Тайваня весной 1996 года и ядерными испытаниями, но и позволили ему громко заявить о себе как об одном из главных игроков на региональной и мировой арене.
Осуществляя свою политику, Китай успешно играет на растущих антиамериканских настроениях в странах региона, не желающих принимать навязываемые стандарты западных правил и нормативов торговли, и одновременно снимает в этих странах антикитайские опасения. Так, совсем недавно премьер-министр Малайзии заявил, что страны Восточной Азии не должны считать, будто Китай представляет угрозу для их безопасности. А всегда антикитайски настроенный Вьетнам — поддержал Китай в протестах против открытия проамериканской радиостанции "Свободная Азия", заявив, что ее вещание не что иное как прямое вмешательство во внутренние дела азиатских стран. Наконец, сентябрьский инцидент с высадкой японского десанта на острова Синкаку в Южно-Китайском море — также поднял волну антияпонских и антиамериканских настроений в АТР.
Да и руководство Пекина не скрывает своего антиамериканизма. Недавно Цзян Цземинь заявил о том, что закончившийся период "холодной войны" и китайская политика "открытости внешнему миру" выдвинули новый (читай — американский) вызов вооруженным силам. А канадский аналитический центр опубликовал доклад с прогнозом роста военной мощи Китая с 1996 по 2020 годы. В нем говорится, что ВМС и ВВС КНР, стремительно модернизируясь, вскоре смогут противостоять противнику в войне с применением высоких технологий.
Но имеющие давние интересы в Тихоокеанской зоне США не желают терять завоеванных стратегических и военно-политических позиций, защищать которые призваны американские силы передового базирования в Японии и Южной Корее. И главное препятствие для реализации американской политики экономического и военно-политического диктата не только в Азиатско-Тихоокеанском регионе, но и во всем мире XXI века, — Китай, который благодаря динамизму своего экономического роста, военной мощи и всепроникающему влиянию своей диаспоры (в том числе и в самих США) стал бесспорным лидером в АТР.
Хорошо понимая, что силовыми методами разговаривать с Китаем более невозможно — США стремятся сыграть в "поддавки", отказываясь от стратегии "сдерживания" и переходя к стратегии "наибольшего благоприятствования". США предпринимают активные шаги по принятию КНР в Организацию Азиатско-Тихоокеанского экономического сотрудничества (АТЭС), а также лоббируют его вступление во Всемирную торговую организацию (ВТО). Этими мерами они надеются добиться увеличения доступа своего капитала на территорию Китая, взять под контроль экспортно-импортные потоки и блокировать возможность создания Китаем чисто восточно-азиатской ассоциации, незбежно направленной против западного экономического центра силы.
Чтобы хоть как-то усмирить "китайского дракона", США считают полезным молчаливо согласиться на требования КНР не выдвигать каких-либо предварительных условий в отношении обмена визитами на высшем уровне, будь то "прогресс в области соблюдения прав человека" в Китае, подвижки в урегулировании торговых споров или проблемы поставок Пекином оружия странам, которые вызывают беспокойство у США (прежде всего Пакистану и Ирану).
Казалось бы, в этих условиях для могучего Китая было бы крайне удобно оставаться в одиночестве, не вступая ни в какие альянсы и не делясь ни с кем своими приобретениями. Но наметившиеся тенденции в АТР объсняют необходимость поиска сильных партнеров.
Весной 1996 года США и Япония заключили военный союз, основной задачей которого является сдерживание стремительно развивающегося Китая. Кроме того, возвращение к власти в Японии либерал-демократов вскрыло давние милитаристские и антикитайские настроения к северо-востоку от КНР. Долгое время находившаяся в "тени" США Япония явно стремится освободиться от опеки заокеанского друга-врага, все громче заявляя о себя не только как мощнейшая экономическая держава, но и как самостоятельный геополитический субъект, претендующий на первые роли (и не только на севере АТР) и имеющий одну из самых современных армий в мире.
В опубликованном еще в начале 1996 года документе пекинского центра политических исследований указывается, что стратегической целью Китая "является создание нового типа отношений с Россией в качестве противовеса американскому гегемонизму и попыткам США и Японии вмешаться во внутренние дела других стран Азии".
Имея на севере и западе восемь с лишним тысяч километров общей границы с РФ и бывшими советскими среднеазиатскими республиками, Китай, естественно, стремится обеспечить себя в этой зоне надежным прикрытием и политическими гарантиями для развития уже налаженных экономических отношений. В этой связи вполне понятны выгоды Пекина от запланированного в апреле этого года подписания договора с Россией, Таджикистаном, Казахстаном, Киргизией о сокращении военной мощи на протяжении бывшей советско-китайской границы.
Что же касается России, то ее сближение с Китаем пришлось на период разочарования Западом, роста антиамериканских настроений в обществе и порожденного этими обстоятельствами поворота российской политики на Восток. При этом эксперты считают, что главным фактором, обостряющим взаимоотношения Запада и Востока, станет расширение Североатлантического альянса. И здесь позиции России и Китая совпадают — обе державы крайне негативно настроены против планов НАТО расширить сферу своего влияния в восточном направлении.
Любопытно, как сами американцы пытаются спрогнозировать последствия расширения НАТО. Американские аналитики подготовили доклад, в котором отмечается, что в качестве ответа на экспансию НАТО Россия может пойти на резкую активизацию связей с Китаем вплоть до создания неформального союза. Если к нему присоединится Индия, что не исключено, то влияние этого альянса в АТР, говорится в докладе, будет гораздо сильнее американского и натовского влияния в Европе, где растет недовольство стремлением США занять главенствующую роль. А это, по мнению американцев, противоречит интересам национальной безопасности США. Последние слова выглядят как недвусмысленное предупреждение России о возможной в этом случае конфронтации — как политической, так и, что еще важнее, экономической — с США и европейскими странами, имеющими интересы в АТР.
Но при этом пострадают не только российско-американские, но и американо-китайские отношения. А портить их — не в интересах Китая, потому что развитие экономики этой страны во многом зависит от торговли с США. И в данном случае чаша весов экономических отношений с США, скорее всего, перевесит чашу политических отношений с Россией. Поэтому, вероятно, о каком либо политическом союзе между РФ и Китаем со взаимными гарантиями не может быть и речи. Россия может пытаться вернуть себе традиционную роль связующего звена в цепи Восток-Запад, и в этом смысле налаживание отношений с Пекином имеет приоритетный характер. Укрепление взаимоотношений России и Китая может стать нашим ответом гегемонизму США, заявкой о необходимости формирования приемлемой для России структуры мировой власти.
Но России, восстанавливающей свое влияние на Востоке, следует опасаться давления сразу с двух сторон. Не надо забывать, что и Китай, и США реализуют в АТР прежде всего свои интересы, и только осмысленная и многофакторная политика поможет России избежать гибельного положения "между молотом и наковальней".
Старая и давно реализующаяся доктрина движения Китая на юго-восток не опасна для России. Эта доктрина тревожит прежде всего США. Но есть ведь у Пекина и конкурирующая доктрина "движения на северо-запад". А здесь так и остается нерешенной российско-китайская территориальная проблема, несмотря на то, что президент РФ заявил, что в 1997 году Россия выполнит свои обязательства по демаркации границы, а министр иностранных дел РФ договорился в Пекине о сокращении вооружений по обе стороны границы. И в этом территориальном вопросе ждать каких-либо уступок со стороны Китая вряд ли возможно.
"Обоюдоострой", вызывающей опасения не только на Западе, но и в самой России, остается проблема продажи Китаю новейших российских вооружений. Не следует, при всех бесспорных экономических преимуществах расширения рынка российского оружия, забывать, что в самой России, сотрясаемой экономическим и политическим кризисами, армия находится на грани развала. Поэтому заявления наших руководителей о том, что Россия выполнит все обязательства, данные великому юго-восточному соседу, звучат сегодня несколько тревожно и неубедительно. Прежде таких крайне ответственных обещаний России насущно необходимо определить свой собственный глобальный подход к восточному вопросу с учетом далекой перспективы.
1997 год — год Быка — крайне символичен для китайцев. 1949 год (тоже год Быка), ознаменовавшийся рождением КНР, определил путь Китая на вторую половину XX века. Нынешний год, по мнению китайцев, определит их путь в XXI веке.
Заметим, что 1985 год (год Быка) стал для России переломным... Говорят, Бык подчиняется хорошему тореадору. Плохого — он убивает.

М. ДМИТРИЕВ