Юрий Бялый

"Невидимые руки рынка"

ПОЛУЧИЛОСЬ ИЛИ СДЕЛАЛИ?

Когда-то у меня был приятель, который (особенно если сильно провинился) на возмущенные вопросы упрямо отвечал: "Так получилось". Сейчас, когда обсуждение различных аспектов мирового, азиатского, российского финансового кризиса идет в стиле "так получилось", мне все время вспоминается рефрен давнего приятеля. В большинстве этих обсуждений удивительным образом избегают всяческих намеков на наличие каких-либо субъектов, активно ведущих финансовый и политический мировой процесс. На фоне этих фигур умолчания чуть не высшим шиком оказываются подозрения насчет дьявольских козней Сороса либо насчет бездарности и некомпетентности финансовых органов и руководителей кризисных государств и мировых финансовых институтов.

Таким образом, все как бы признают, что мировая финансовая система есть некая сущность, живущая по собственным законам, "сущность в себе", неподвластная (или не слишком подчиняющаяся) человеческому вмешательству. Причем данная сущность не только "живет в себе", но и почему-то претендует в своей независимой жизни на столь высокую степень влияния на человечество, которая практически не оставляет места коллективной и тем более индивидуальной человеческой воле.

Не веря всерьез в саму возможность появления на планете подобных рукотворных сущностей, переросших и игнорирующих создателей, а также наблюдая на каждом шагу очевидную выгоду, которую данная сущность приносит одним, и очевидные беды и убытки, в которые ввергает других, я склонен полагать, что сущность вообще-то очень расчетливо и неглупо управляется вполне конкретными, прагматичными и целеустремленными группами и людьми. Которые вовсе не боги, и даже не "боги из машины", а просто организаторы крупных мирохозяйственных институциональных подвижек к вящей пользе собственных проектов и интересов.

Но уяснить (пусть хотя бы показать как возможность) те крупные "нечто", которые стоят за немыми и слепоглазыми "сущностями", нельзя без анализа самих этих сущностей в их развитии, становлении и конкретных (иной раз весьма болезненных) предъявлениях. К чему и приступаю.

О ПРЕДЫСТОРИИ "СУЩНОСТИ"

С тех пор, как наиболее развитая часть человечества в экономических обменах освоила древний "бартер" (товар за товар), а затем преодолела период дальнейшего обмена "товар.ценности" (будь то золото, раковины или акульи зубы), в качестве эквивалента товарных обменов возникли условные знаки стоимости — деньги. Не занимая внимания читателя перипетиями их развития и использования, укажу лишь, что основы нынешней эпохи денежного обращения закладывались после Второй мировой войны. Точнее, уже в ее ходе, на Бреттон-Вудской конференции ООН в США в 1944 году, когда принимались планы экономического устройства послевоенного мира. Тогда для финансово-экономической модернизации выходящих из кризиса и военной разрухи стран (в первую очередь европейских) была заключена договоренность о типе послевоенной мировой (за исключением соцлагеря) финансовой системы, основанной на так называемом "золоторезервном" принципе.

Суть этой системы в том, что каждая из стран выпускает объемы своей валюты, необходимые для обеспечения платежей во внутренних и международных расчетах в соответствии с физическими объемами производства товаров и услуг и целевого кредитования будущего производства, а возврат платежей и обращение гарантирует аккумулированными в золоте резервами (запасами) своих центральных государственных банковских институтов, а также другими государственными активами. Система включала фиксированные валютные курсы, привязанные к доллару.

Для международного развития этой системы и для помощи в доведении национальных экономик до уровня ее требований тогда же создаются, как органы ООН, Международный валютный фонд МВФ и Международный банк реконструкции и развития МБРР (он же — Всемирный банк ВБ). МВФ — кредитный институт, призванный заниматься сбалансированием государственных валютно-финансовых систем. МБРР — напротив, кредитами для секторов "физической экономики", то есть отраслями, сегментами рынка, корпорациями.

Послевоенная бреттон-вудская система держалась довольно долго, до конца 60-х годов. Однако уже в начале 60-х в потихоньку встающих на ноги европейских странах зародилось небезосновательное подозрение, что США злоупотребляют своей доминирующей ролью в золоторезервной системе и, печатая большие объемы избыточных (по сравнению с золоторезервным обеспечением) долларов, сбрасывают эти доллары и одновременно собственную инфляцию в Европу. То есть Европа частично расплачивается за бумажки с портретами президентов США живыми товарами, а заодно беспроцентно кредитует американскую экономику.

Указанные подозрения вылились в намерение ряда европейских лидеров стать столь же финансово сильными, что и США, для чего ввести единую европейскую валюту, способную хотя бы отчасти вытеснить доллар из международных расчетов. Это дало бы Европе возможность пользоваться прекрасно сознаваемыми перечисленными достоинствами "беспроцентных кредитов" со стороны менее развитых стран и, опять-таки, сбрасывать в них собственную инфляцию.

Почти все шестидесятые годы прошли под знаком планов европейской валютной консолидации к 1973 году и попыток США не допустить их реализации. Равновесие нарушил де Голль, который начал предъявлять накопленные Францией бумажные доллары к оплате золотом в Федеральный резерв США. Этот акт долларовой войны вызвал несколько кризисных волн мировой финансовой системы, весьма болезненно задевших США. Завершение этой войны — отмена (или, как говорят некоторые экономисты, крах) бреттон-вудской золоторезервной системы в 1971 году. И переход к новой мировой финансовой системе плавающих валютных курсов и снятия ограничения на межгосударственные перетоки капитала.

Новая система предполагала, что свободные перетоки инвестиционных капиталов "туда, где выгодно", и сопряженное с этими перетоками развитие национальных экономик автоматическим образом, при помощи знаменитой "невидимой руки рынка" установят соотношение курсов национальных валют. То есть внесут в мировую валютную систему тот самый либеральный благотворный дух свободной конкуренции, который, как заявляли творцы данной системы, является главным мотором экономического развития.

Но снятие непосредственной ответственности (возможности предъявления к оплате золотом) в отношении эмиссии валют в условиях свободных трансграничных перетоков капитала лишь развязало руки для скрытого и неконтролируемого эмиссионного процесса. Ограничением оказалась лишь возможность возвращения избыточной валюты в страну эмиссии, подразумевающая риск инфляции. Чем члены "клуба развитых государств" сразу и воспользовались, сбрасывая избыточную эмиссию в так называемый "третий мир". По некоторым экспертным оценкам, "дележка" национальных квот на избыточную валютную эмиссию является одним из важнейших вопросов, уже много лет обсуждающихся на ежегодных совещаниях "семерки".

Но это лишь часть проблем, возникших при создании системы плавающих курсов валют. Открытие трансграничных перетоков капитала принципиальным образом интернационализовало рынки акций корпораций и предприятий, а также выпускаемых государственными казначействами ценных бумаг, в первую очередь облигаций. Просто потому, что в условиях плавающих курсов валют возник естественный соблазн срочно изымать и вкладывать капиталы из менее прибыльных ценных бумаг в более прибыльные уже не в масштабах отдельной страны, а в масштабах всего мира.

Однако и это не все. Уже в семидесятых годах резко возрастает использование суррогатных финансовых инструментов, так называемых деривативов: фьючерсов, форвардов, опционов и т.д. "Распухание" деривативов означало возможность почти неограниченного наращивания объема платежных эквивалентов, не обеспеченных товарами или услугами. Возник тот самый знаменитый "финансовый пузырь", который в условиях свободных межстрановых перетоков капиталов резко расширил возможности финансовых спекуляций "денежным воздухом", практически никак не соотносящимся с так называемой "физической экономикой".

Поскольку прибыльные операции с покупками и продажами "желаний купить то-то", "намерений заключить контракт на продажу того-то" и т.п. (а именно это скрывается под общим названием "деривативы") могут осуществлять лишь те агенты финансового рынка, которые хорошо понимают содержание и механику подобных игр, развитие рынка "финансового пузыря" означало переход от прежнего "ресурсного" неоколониализма к новому, "финансово-ресурсному". То есть в добавление к возможности эксплуатации дешевой рабочей силы слаборазвитых стран путем создания там дочерних наиболее трудоемких производств появилась возможность использования появляющихся в этих странах капиталов в сложной финансовой игре, где игроки-аутсайдеры выступают в роли "лохов" в уличном тотализаторе.

АЛХИМИЯ ФИНАНСОВ

Сегодня многие экономические эксперты зачитываются книгой Джорджа Сороса "Алхимия финансов". Один из них сказал: "Очень умная книга. И серьезная". И добавил, явно перефразируя классика: "То, что я понял, интересно и важно. Думаю, то, что я не понял, также интересно и важно". В связи с этим, полагаю, стоит немножко поговорить об алхимии, магии и прочих правилах и технологиях нынешней финансовой игры.

В мире сегодня в наличии многотриллионная масса денег, принадлежащих частным владельцам в разных странах. Огромная часть этих денег не вложена в какие-либо долгосрочные инвестиции, проекты, сделки с товарами и оказанием услуг. Но в то же время, по священной "мантре" финансового капитализма, эти деньги "должны работать", то есть приносить доход. И максимальный доход. Максимальный доход (если исключить сферу чисто криминальной экономики, где его приносят все же "производственные" инвестиции в наркотики, оружие, рэкет, проституцию и т.д.) дают именно спекуляции. Поймать момент и купить дешево. Поймать момент и продать дорого.

Но, поскольку на рынке физических товаров "дешево" и "дорого" понимаются конкретно и различаются ненамного, и поскольку основной объем финансовых эквивалентов "крутится" именно в "финансовом пузыре", наиболее прибыльные спекуляции возможны только здесь. Только здесь мыслимо, если повезет, продать вдвое дороже, чем купил, не рискуя вступить в конфликт с законом с вытекающими неприятностями. В результате последовательного и всячески рекламируемого следования упомянутой "мантре" обогащения на сегодняшний день спекулятивный капитал примерно в 60 раз превышает инвестиции в производство товаров и услуг. То есть обслуживает сам себя в пределах того самого "финансового пузыря". А годовой оборот лишь валютного рынка в этом пузыре примерно в 10 раз превосходит совокупный мировой ВВП.

По указанной причине огромная часть мировых спекулятивных так называемых "горячих денег" мечется, подобно табунам обезумевших лошадей, по "пузырным" спекулятивным рынкам. И лишь немногие вожаки табунов, во-первых, хорошо понимают, зачем мечутся и чего хотят, и, во-вторых, имеют волю и ресурсы "водить табуны".

До недавних пор список главных "водителей табунов" был чрезвычайно ограничен: МВФ, МБРР, редкие крупные финансовые спекулянты. При этом МВФ (самим широко освещенным в СМИ фактом вмешательств в экономику тех или иных государств) осуществлял общее целеуказание: где очаг аномальной финансовой температуры, то есть где возможны крупные прибыли либо убытки. МБРР обеспечивал (опять-таки широко освещаемые) целевые отраслевые или корпоративные инвестиции, указывающие возможные конкретные зоны спекуляций. А крупные и удачливые (подобные удачники, вроде Сороса, очень быстро становятся легендами, некими "Шерханами" и "Маугли" финансовых джунглей) финансовые спекулянты "давали отмашку": "Бегите, здесь вкусно".

В последние полтора десятилетия система "загонщиков табунов" дополнилась и усложнилась. К ней добавились, во-первых, сверхкрупные транснациональные корпорации, фонды и банки, способные оказывать существенное, иногда почти решающее влияние на конъюнктуру и развитие значительных сегментов мировых товарных и финансовых рынков, и, во-вторых, рейтинговые агентства.

Рейтинговые агентства, нельзя не признать, являются несколько особым образованием в мировой финансовой системе. Это частные организации. Наиболее значимы из них сегодня три: два американских ("Стандарт энд Пурс" и "Мудиз") и одно европейское ("Фитч ИБКА"). Они странным и не вполне прозрачным образом оказались главными арбитрами по вопросу о состоянии всех национальных экономик, а также крупнейших банков, фондов, корпораций и компаний. Рейтинг, установленный любым из этих агентств, является текущим "приговором" тому, к кому он относится, по части кредитоспособности и надежности. Именно на него в первую очередь ориентируется большая часть "табунов" финансовых спекулянтов в непрерывных поисках наиболее сочной "зелени".

Совокупным главным табунщиком в нынешних мировых финансовых джунглях является доллар. Ныне в долларах формируется 60% мировых валютных резервов, финансируется 70% экспорта, импорта и банковских кредитов, а также примерно половина международных облигационных займов. К началу 1998 года из 450 млрд. бумажных долларов (некоторые эксперты утверждают, что эта цифра на 150 млрд. выше) лишь 150 млрд. обращалась внутри США. Таким образом, от 300 до 450 млрд. долларов, которые оказались вне США в основном за счет ввоза в Америку реальных товаров, — это, по сути, выданный США другими странами беспроцентный (а иногда, как показано ниже, и отрицательно-процентный) заем. Вторая, еще более крупная часть подобного займа — это (по различным оценкам, от 1,5 до 2,5 трлн. долларов) мировая масса акций и деривативов, деноминированных в долларах.

Первый способ управления мировыми финансовыми табунами — управление долларовой курсовой стоимостью, производимое Федеральной резервной системой США и вслед за ней американскими банками. Инструмент управления — учетные процентные ставки долларовых кредитов, то есть цена заимствования. При низких ставках (дешевом долларе) начинаются массированные заимствования со стороны корпораций, в том числе иностранных. Потому, что полученные в США под низкий процент доллары в другом месте можно вложить в производство или отдать в виде кредитов под гораздо более высокий процент. Но одновременно обычно падает курс доллара в отношении других валют. И поскольку большинство сырьевых товаров (главный предмет экспорта стран третьего мира) оценивается в долларах, то снижение доллара приносит убытки сырьевым экспортерам.

При повышении процентных кредитных ставок в США, напротив, спекулятивные деньги "прибегают" в американские банки под гарантированные фиксированные доходы. В 70.80-х годах в ловушку манипуляций долларом первой попалась Латинская Америка. Сначала она резко набрала кредитов и увеличила свои долларовые долги. А затем, когда доллар был быстро "поднят", оказалось, что стоимость этих долгов и процентных ставок по ним в национальных валютах неизмеримо возросла. Сейчас "на те же грабли" наступила Юго-Восточная Азия. В первой половине 90-х годов при дешевом долларе она наодалживала. А взлет доллара в 96.98 годах резко повысил цену этих долгов, проблематизировав стабилизацию валютных систем за счет золотовалютных резервов национальных банков. Что и создало важную предпосылку сегодняшнего финансового кризиса в ЮВА.

Вторым крупным инструментом мировой финансовой империи доллара, повторим, являются МВФ и МБРР. При этом, следует заметить, роль этих инструментов весьма непроста и двусмысленна. Например, летом 1997 года, как раз перед началом азиатского кризиса, прогноз МВФ гласил: мировая экономика на подъеме, наиболее успешный рост наблюдается в ЮВА, показатели очень хорошие, некоторую озабоченность вызывают лишь вялая конъюнктура и безработица в Западной Европе. А на ассамблее МВФ и МБРР в Гонконге в октябре 1997 года глава МБРР Дж.Вулфенсон подверг резкой критике монетаризм, навязываемый МВФ патронируемым государствам, высказался за усиление госрегулирования экономики, в том числе за активную поддержку национальных банков и корпораций резервами государства, и привел в качестве примеров успешности такой политики Китай и Южную Корею.

То есть, по сути, именно МБРР, как бы защищая региональные финансы от нападок МВФ, спровоцировал форсированные заимствования банков и корпораций в регионе (государство в случае чего ведь поддержит!), тем самым обеспечив наращивание той самой пирамиды краткосрочных долгов, путем атаки на которую в дальнейшем и был запущен наиболее крупный виток азиатского финансового кризиса. Аналогичная, хотя и менее выраженная, "игра в две руки" со стороны МВФ и МБРР в стиле "злой и добрый полицейский" проводилась и в других регионах мира, и в том числе в России.

Третий инструмент мировой долларовой игры — уже упомянутые рейтинговые агентства. Именно они, в такт крайне весомым для финансового рынка заявлениям МВФ и МБРР, подтверждали высокие кредитные рейтинги азиатских стран, фирм и корпораций, тем самым направляя "табуны" финансовых спекулянтов на их "пузырящиеся" финансовые рынки. И именно они в весьма неслучайный момент времени "вдруг" катастрофически снижали рейтинги, провоцируя паническое бегство "горячих денег".

Четвертый инструмент этой же игры — крупнейшие финансовые спекулянты, "загонщики табунов". Именно они, подавая публичный пример, прокладывают дорогу другим. Выступающие в роли таких "загонщиков" взаимные (перекрестие акционированные) фонды, большинство из которых — американские, приобрели небывалое могущество. Так, по экспертным оценкам, десятка крупнейших фондов в содружестве с "близкими" банками способна аккумулировать порядка полутора триллионов долларов. В мире почти нет финансовых национальных систем, способных устоять при целенаправленной атаке такой денежной массы. А это лишь "загонщики", за которыми следует вдвое.вчетверо больший финансово-спекулятивный "табун". И разумеется, спекулянты заинтересованы не в стабилизации, а в "раскачке" рынков.

Потом окажется, что бум на том или ином рынке сменяется (или, точнее, его при помощи упомянутых инструментов сменяют) спадом, "упоительно-зеленые" закупленные "воздушно-пузырные" суррогаты стоимости в зубах загнанных на этот рынок наивных спекулятивных "лошадей" "внезапно" желтеют и обрушиваются в цене, и следует финансовый крах. При этом, как известно, самых "загнанных лошадей пристреливают", иногда буквально... А иногда они стреляются сами... Нормальный коммерческий риск... Такова жизнь... в финансовых джунглях.

Именно перечисленные ресурсы глобальных финансовых игр делают мировой финансовый "пузырь" столь уязвимым для "слабых". И одновременно столь прибыльным для "сильных". А в первую очередь и в основном — для обладающих наиболее мощными финансовыми инструментами США. Ведь на сегодняшний день распределение валютных резервов в мире примерно следующее: 63% в долларах, 14% — в немецких марках. 7% — в иенах, чуть больше 3% . в английских фунтах, менее 2% — в французских франках. Аналогично распределяются и долевое участие в пирамидах деривативов, и прибыли от эксплуатации "финансового пузыря". Что не может нравиться глобальным конкурентам США — Европе и Азии. Обидно!

СИЛЬНЫЕ НАЧИНАЮТ И..., ИЛИ ЭПОХА НОВЫХ ИГР

Новое напряжение этой конкуренции, возникшее после распада советского блока, связано с исчезновением (или, по крайней мере, ослаблением) той глубокой военно-политической зависимости от США, которая была одним из главных факторов блокового противостояния. У бывших "младших братьев по блоку" не мог не проснуться аппетит. И Европа всерьез взялась за воплощение родившейся еще в 1962 году идеи — создание единой евровалюты. А в Азии Япония (и позже Китай) начали все более активные финансовые игры "в свой карман", не слишком оглядываясь на США. Принципы, побудительные мотивы и технологии в разных концах Евразии, конечно же, отличались.

В Европе давно завидовали сверхприбылям США в сфере долларовой эмиссии и крупных игр в финансовом пузыре и понимали, что лишь валютная интеграция сможет выстроить центр экономической силы, способный на конкуренцию XXI века с Америкой и Азией. В частности, предполагается, что введение "евро" повысит долю Европы в резервных мировых корзинах примерно до 20%. оттянет из причитающейся США части финансового пузыря около 1 трлн. долларов (с соответствующей долей спекулятивных доходов) и (что крайне немаловажно!) позволит в процессе перехода на единую валюту, когда в обращении одновременно будут и национальные деньги, аккуратно провести и "сбросить" мировым аутсайдерам весомую дополнительную эмиссию. При этом за "евро" окажется 400 млрд. долларов золотовалютных резервов, в то время как за долларом — 120 млрд., а за иеной — 215 млрд.

Цена спланированного мероприятия в случае его успеха огромна. Однако подходы к проблеме европейцев далеко не бесконфликтны. Прежде всего, Великобритания в "евро" не торопится, а сами мотивы учреждения "евро", например, в ФРГ и Франции, существенно различны. Париж всю послевоенную эпоху придерживается в экономике принципов государственного индикативного планирования (и пятилетних планов, которые утверждаются парламентом и, как и у нас в СССР, редко выполняются целиком). Для него "евро" — инструмент регулирования инвестиционных процессов, инфляции и занятости. Но гораздо важнее для Парижа "евро" как возможность затормозить стремительное наращивание веса Германии в европейской экономике, "растворив" марку и германскую экономическую мощь в общеевропейской интеграции. (Заметим, что этот же мотив "растворения Германии" нередко проскальзывает и во французских оценках роли НАТО). А для Германии "евро" — подготовка инструмента будущей глобальной финансовой игры, который она надеется прибрать прежде всего к своим рукам.

Острота данного противоречия особенно ярко выявилась во время недавнего обсуждения вопроса о председателе будущего Европейского центрального банка (ЕЦБ), когда после ряда острых взаимных демаршей на уровне министров финансов и 11-часовой (!) дискуссии первым главой ЕЦБ был утвержден голландец В.Дуйзенберг (креатура Бонна), которого через 4 года должен сменить глава нацбанка Франции К.Трише. При этом ЕЦБ создается по схеме Бундесбанка и находится во Франкфурте, и решения в нем принимаются простым большинством голосов, без права вето, что является выигрышем ФРГ.

Франция немедленно активизировала привлечение в ЕЦБ стран южной Европы и предложила создать в ЕС параллельный центр экономической власти — Совет Министров финансов. А бывший президент Франции Жискар Д'Эстен заявил, что "переход к единой валюте не решит проблем Европы, пока политическая власть разделена с финансовой". Но ФРГ давно проводит политику высоких налоговых ставок, что вызывает крупный отток германских капиталов и их закрепление на европейских рынках (благодаря сравнительно слабому фунту, прежде всего в Великобритании, где лишь в 1996 году объем немецких инвестиций превысил 1 млрд. фунтов). Поэтому экономическое доминирование Германии в "зоне евро" становится почти неизбежным. Так что при всех ожидаемых огромных приобретениях от валютной интеграции экономическая солидарность европейского центра силы в будущем может подвергнуться крупным испытаниям.

В Азии основными инструментами открепления от США оказались резкое превышение экспорта над импортом и наращивание накоплений. Все 90-е годы прошли под знаком отчаянных сражений между США, Японией, Южной Кореей и Китаем за отмену протекционистских барьеров, в результате которых сальдо торгового баланса США с указанными странами становилось все более отрицательным. Например, Япония лишь за 1997 финансовый год, завершившийся к апрелю, получила положительное сальдо внешнеторгового баланса в 100 млрд. долларов.

А итогом этой борьбы к началу азиатского кризиса оказались огромные накопления в ЮВА в виде частных активов и государственных золотовалютных резервов. В начале 1998 года Япония располагала частными накоплениями более 9 трлн. долларов, собственностью за рубежом в 800 млрд. долларов и золотовалютными резервами в 217 млрд. долл. Кроме Японии и ФРГ, в пятерку обладателей крупнейших мировых валютных резервов входят Китай (140 млрд. долларов) и его "родственники": Тайвань (90 млрд. долларов) и Гонконг (80 млрд. долларов). Понятно, что игра на финансовых рынках при таком большом запасе резервной прочности может вестись крайне активно. Однако не менее острым инструментом азиатской игры против США и Европы стал дешевый, все более конкурентный по качеству и все более мощный по объему экспорт.

КРИЗИС В АЗИИ: ЕЩЕ РАУНД

Разумеется, описанное накопление "оружия" против финансовой гегемонии США в разных концах Евразии не могло остаться без внимания в Вашингтоне и не вызвать попыток спекулятивной контригры. Уже с конца прошлого года страны Европы принимают меры против подобных контригр, последовательно опуская курсы своих валют в отношении к доллару, то есть снижая привлекательность спекуляций и риск спекулятивных атак. Знаменательно также, что начатую в апреле игру фонда Сороса по продаже фунта за марку (объем опционов достиг 8 млрд. долл.) многие эксперты расценивают как попытку "попробовать на зуб" европейский валютный рынок в процессе подготовки к введению "евро" с будущего года.

А в Азии наличие крупных золотовалютных резервов и успешная экспансия дешевых азиатских товаров на мировых рынках вызвали притупление бдительности. Частные банки нескольких стран ЮВА набрали много краткосрочных кредитов и не смогли, даже с государственной помощью, выдержать финансовую атаку по описанной "полной программе" и паническое бегство спекулятивных "табунов". Больнее всего наказали, конечно, Таиланд, Индонезию, Малайзию и Южную Корею. Те самые Индонезию и Южную Корею, которых, за несколько месяцев до кризиса МВФ и МБРР хвалили за "правильный курс и впечатляющие достижения в экономике".

А пришедший в разгар кризиса "злой полицейский" из МВФ предъявил свои традиционные условия "спасения от краха". Простые, как апельсин. Сводящиеся к фундаментальному переустройству национальных экономик на принципах, гарантирующих полную беззащитность в отношении будущих спекулятивных атак. В том числе отказ от "страхующей" банки и корпорации роли государства, снятие протекционистских барьеров в международной торговле, банкротство "слабых", сокращение госрасходов (это в странах, где вовсе нет систем социальной защиты!) и т.п. "Затяните пояса потуже и откройте свои рынки". И при этом еще предлагает принять некий "международный кодекс финансово-бюджетной транспарентности", включающий полную прозрачность финансовых систем как в их государственном, так и в частно-корпоративном сегменте. То есть "покажите, где что плохо лежит"!

Результат кризиса — принятие (надолго ли?) рецептов МВФ, непомерные долги и весьма грустные экономические перспективы. Но еще — удивительный подъем патриотизма (в Южной Корее за 3 месяца добровольно собрано населением почти 250 тонн золота для вывода страны из наиболее острой фазы кризиса) и крайне мощная волна антиамериканизма, которую вряд ли удастся избыть в обозримом будущем. Премьер Малайзии Махат-хир вовсе не случайно в связи с ролью США в кризисе заявил в середине июня в Токио: "Мы приближаемся к партизанской войне, в которой не будет победителя".

Но главными объектами атаки в ЮВА были, разумеется, прежде всего Япония и Китай (с Гонконгом), которые экономически крайне тесно связаны с поверженными "тиграми". Пекин — значительной долей экспорта своих дешевых, но не слишком качественных товаров и капиталами "хуацяо" (которые почти полностью контролируют финансы в ЮВА). Токио — высоким объемом своих инвестиций именно в этих странах. Расчет был на то, что они не выдержат удара и начнут валиться вслед за "тиграми" по принципу домино. Но и Япония, и Китай выдержали спекулятивную атаку.

Китай выдержал и потому, что имеет крупные валютные резервы, и потому, что практически закрыл финансовый рынок от спекуляций, и его укрупняющиеся (а не дробящиеся, как в России) корпорации, в отличие от южнокорейских "чеболей", подпитываются почти исключительно госкредитами, а не спекулятивными иностранными инвестициями. Но и потому, что его экономика непрерывно растет именно за счет физического, товарного производства, и эти товары мощной струёй экспорта выплескиваются на внешние рынки, вытесняя с них конкурентов и обеспечивая высокое положительное сальдо платежного баланса. И при первых отчетливых признаках кризиса Китай первым делом выделил 25 млрд. юаней для поддержки китайского экспорта машиностроения и электроники в условиях ухудшившейся конъюнктуры рынков ЮВА.

Япония выдержала потому, что, несмотря на длящийся уже несколько лет кризис вялой экономической стагнации, обладала слишком большим, неожиданно большим для атакующих, запасом финансовой прочности. Причем, как признают эксперты, этот запас прочности связан не только с беспрецедентным объемом валютных резервов, но и с очень важной (более 30% экономики, гораздо больше, чем сегодня в РФ) регулирующей ролью государства.

Япония и Китай не просто выдержали удар, а перешли в контрнаступление на собственных фронтах. Что мы и наблюдали в течение последних месяцев.

Хасимото, который давно подвергается атакам оппозиции за экономическую политику, в разгар кризиса (в середине марта) назначил главой ЦБ бывшего председателя Ассоциации промышленников М.Хайеми — давнего публичного критика экономической экспансии США в АТР. А тот, на фоне действительно охватившего страну кризиса и спада производства, начал играть по-крупному: сначала осторожно, а потом все более решительно "опускать" иену по отношению к доллару (разумеется, под дружные "охи" общества и экспертов о невыносимом бремени кризиса). Что сразу резко повысило конкурентоспособность японского экспорта на главных рынках — Европы и Америки. И одновременно начал потихоньку продавать казначейские облигации Федеральной резервной системы США ("для начала" — на 12 млрд. долларов!). А еще взял на госбаланс долги обанкротившихся корпораций и создал госфонд для насыщения слабых банков резервами из казны.

Тогда пришла очередь встревожиться Западу. Он обвинил Токио в том, что он, обладая огромными валютными резервами, не хочет их использовать всерьез для поддержки иены (то есть сам расхлебывать заваренную американцами "кашу"). А Токио, разводя руками — мол, сами видите, кризис, — все активнее захватывал западные рынки.

Теперь заволновался и Китай, поскольку он всегда (а при сегодняшних глобальных амбициях Пекина в особенности) ревниво относится к успехам своего богатого соседа. И совокупные волнения Запада и Китая вылились в заявления председателя Народного собрания Ли Пэна и председателя Нацбанка КНР Дай Сянлуна: "Экспорт японских болезней при помощи дешевой йены приведет к губительным последствиям для мировой финансовой системы..."

Эти заявления сразу вынудили Токио "придержать коней". Не бесплатно: 16 июня США и Япония предприняли первую совместную массированную валютную интервенцию, закупив иену на 5.б млрд. долларов и начав ее повышение со "страшных" глубин в 147 иен/доллар.

Однако почему это китайское заявление вызвало в мировых финансовых и политических кругах неподдельный ужас? Да потому, что в его подтексте стояло, как реальная возможность, резкое снижение курса юаня. Которое (с учетом и сегодняшней суперконкурентности китайского экспорта) вызвало бы такую бурю сначала на азиатских, а затем на мировых товарных рынках, которая, по целому ряду солидных экспертных расчетов, с высочайшей долей вероятности могла окончиться тотальным крахом мировой финансовой системы. Тем самым крахом, мрачным предсказанием которого открывал июньский саммит ЕС в Кардиффе Тони Блэр.

В этот момент стало окончательно ясно, что в Азии уже вызрел тот второй центр экономической силы, с которым отныне придется считаться всем. И не является ли весьма странная и в каком-то смысле унизительная программа визита Клинтона в КНР лишь первой платой за то, чтобы этот новый центр не нанес в ближайшее время свой сокрушительный экономический удар? Ведь в результате экспансии азиатского экспорта только в нынешнем году торговый баланс США ухудшится на 50. 70 млрд. долларов...

Конечно, "еще не вечер". У США и совокупного Запада есть масса инструментов для контригры как на финансовом, так и на иных (технологических, политических и пр.) полях борьбы за мировое лидерство в XXI веке. Как против Китая, так и против Японии. И всем нам еще не раз придется в этом убеждаться...

НА ЗАПАДНОМ ФРОНТЕ ПЕРЕМЕНЫ

Однако сегодня ситуацию на игровом поле мировых товарных и финансово-валютных рынков резко осложняет появление еще одной "породы" активных субъектов — транснациональных банково-финансово-промышленных групп. Многие лидеры таких групп уже давно оценивают ситуацию на этих рынках как "вопиющий бардак" и полагают, что главная вина за него ложится на политическую систему непримиримо конкурирующих между собой государств. И уже давно, начиная со знаменитой серии докладов небезызвестному "Римскому клубу", заявляют о готовности включиться в игру и "прекратить безобразия", договорившись между собой и взяв из рук государств всю полноту мирового хозяйственного управления.

И это не шутка. Стремительно нарастающая волна слияний и поглощений банков, фондов, корпораций создает таких игроков, которые по совокупной экономической, а в некоторых случаях (за счет создания собственных разведок, информационных империй и других рычагов виляния) и политической мощи вполне сравнимы уже и с крупными государствами. Данный процесс резко ускорился буквально в последний год, когда США — последний из "заповедников" антитрестовской политики — начали уступать "укрупнительному" корпоративному давлению.

Последнее свидетельство — весеннее голосование в конгрессе по старому закону Гласса-Стигэлла, ограничивающему совмещение деятельности финансовых компаний в смежных областях (банки, фонды, страховые компании). За отмену закона — все крупные банки и фонды, кроме Чейз Манхэттен, и глава ФРС А.Гринспен. Против — страшащиеся поглощения мелкие банки, минфин Р.Рубин и Клинтон, обещавший наложить на закон вето. Позиция администрации понятна: в случае победы конгресса она практически лишается всяких рычагов влияния на банки. Но "процесс пошел": уже произошло слияние Ситикорп и Тревелер Груп с появлением Сити-груп — абсолютного лидера мировых финансов с активами более 800 млрд. долларов (!).

Конечно же, суть разногласий Клинтона с Конгрессом не только и не столько в этом. Но в контексте всех разногласий суперкорпорации, желающие сами играть в прибыльные спекулятивные мировые игры, начинают атаковать главный инструмент конкурирующей правительственной игры — МВФ. И появляются возмущенные высказывания Дж.Сакса, требующего в "Нью-Йорк Таймсе" приструнить МВФ — "переносчика тифозной кризисной заразы из одной страны в другую". Или заявления Г.Киссинджера в "Вашингтон пост": "МВФ предлагает такие меры спасения, которые превращают экономический кризис в политический".

В результате в борьбе против МВФ (то есть против Клинтона, настаивающего на выделении для "поиздержавшегося" в ЮВА фонда 18 млрд. долл.) в конгрессе формируется необычный альянс из правых, критикующих МВФ за грубое вмешательство в рыночные отношения, и левых, обвиняющих его в жестокости в отношении развивающихся стран. Порой эта борьба выплескивается на публику в комических формах. Так, американские законодатели ухитрились в полемическом раже приклеить директору-распорядителю МВФ М.Камдессю ярлык "француза-социалиста".

...Клинтон, желающий сохранить за собой (то есть за США как государством) при помощи МВФ и МБРР ключевое влияние на стратегию мировых финансовых игр. Новые мировые центры силы, оспаривающие у США свою долю в этих играх. Транснациональные финансовые пулы, готовые взять на себя слишком много "забот" (а одновременно и прибылей) глобальных финансовых игр, которыми до сих пор косвенно распоряжалось государство. И "одичавшие" табуны обезумевших от рисков и запаха "зелени" мелких и средних спекулянтов, все менее послушные разнонаправленным ударам хлыстов перессорившихся табунщиков. Не слишком ли много игроков скопилось вокруг "кормушки" все более неустойчивого "финансового пузыря"? Страшно становится. Уж больно много "табунов" бегает, и уж больно они обезумели. Не дай Бог, повернут не туда — достанется и загонщикам. Не исключено, что по полной программе.

Еще в 1977 году лауреат Нобелевской премии, американский экономист Дж. Тобни предлагал установить налог с валютных сделок в полпроцента. Этот налог был призван, во-первых, резко снизить интерес "спекулятивных табунов" к скачкам по рынкам в погоне за лишними долями процента прибыли и, во вторых, обеспечить создание инвестиционного фонда для экономического подтягивания слаборазвитых регионов и стран к лидерским стандартам жизни.

Не обсуждая маниловскую наивность второй задачи, замечу, что решение первой могло бы действительно "сдуть" нависший над мировой экономикой финансовый пузырь, обезопасить мирохозяйственную систему от неожиданных крахов и привлечь свободные капиталы в реальную, а не бумажную экономику. Но одновременно такая новация лишила бы гигантских сверхприбылей все мировые центры сил, живущие на финансово-неоколониальной эксплуатации данного "пузыря". Неудивительно, что тогда предложение Тобни оказалось отклонено прежде всего в США даже без рассмотрения.

Но времена меняются. И нынче уже слишком много голосов заявляет, что при ускоряющемся "почковании" решительных табунщиков риск гонять по "пузырю" спекулятивные табуны становится слишком велик. И все чаще раздаются призывы обратить внимание на физическую экономику — то есть на производство товаров, услуг и производственных инвестиций, которое и определит действительные веса игроков в будущем веке в случае весьма вероятного (а возможно, и запланированного) будущего "сдувания" или взрыва финансового пузыря.

Но для этого нужны — внимание! — низкие цены на сырье и, прежде всего, на энергоносители. Просто потому, что сырье составляет огромную долю в себестоимости продукции. И мы видим, что это желание реализуется на наших глазах. Как в результате мирового финансового кризиса, резко снизившего спрос (прежде всего в ранее наиболее динамично развивавшей сырьевое потребление ЮВА), так и в результате активных и неслучайных демпинговых ударов. Цены падают катастрофическим для сырьевых экспортеров, но чрезвычайно выгодным для импортеров образом. По оценкам американских экономистов, только на обрушении цен на нефть США в 1998 году на 1 млрд. долларов убытков России получат 7.9 млрд. долларов прибыли. Дешевое сырье замедлило инфляцию в странах — нетто-импортерах и начинает снижать безработицу.

А в сочетании с массированным притоком необъятных "табунов" кризисных азиатских капиталов дешевое сырье дает Западу возможности для рывка именно в стагнирующих сегментах его физической экономики: машиностроение, обрабатывающая промышленность и т.д. Наибольшую "фору" здесь получают США, не связанные сегодня, подобно Европе, сложным комплексом проблем экономической и валютной интеграции. Вот, помимо прямых и вполне реальных доходов от неоколониальной эксплуатации "финансового пузыря", еще один, не менее значимый, эффект от умелого управления спекулятивными "табунами"!

А НА РОССИЙСКОМ ФРОНТЕ — ПОЗИЦИОННАЯ ВОЙНА С СОСЕДЯМИ ПО ОКОПУ

Россия за последние годы ухитрилась последовательно наступить на все мыслимые и немыслимые финансово-экономические грабли. Не будем разбирать осмысленность и правомочность выбора "курса в капитализм". Займемся лишь анализом того, как реализуется этот курс.

Во-первых, Россия "для начала" объявила греховной и катастрофически обрушила "неэффективную" советскую экономику товаров и услуг, почти ничего не создав

взамен и ничем не помогая (одно из главных условий капитализма) ни экспорту отечественной продукции, завоеванию и удержанию ею мировых рынков, ни сохранению рынка внутреннего. А заодно под флагом "демонополизации" развалила на мертвые обрубки множество ранее дееспособных производств. Здесь очень уместно вспомнить, например. Китай, Японию и Корею, которые откровенно и расчетливо финансируют завоевание своей продукцией новых рыночных ниш. А также США, которые непрерывно укрупняют, а не "демонополизируют" свои корпорации.

Во-вторых, в результате Россия оказалась крайне, гораздо более, чем в советские времена, зависима от импорта (а значит, и тех, кто предоставляет ей импортные товары, прежде всего первой необходимости). Здесь вспомним США и страны ЕС, которые многие десятилетия поддерживают прямыми и косвенными дотациями свое сельское хозяйство, виноделие, рыбную промышленность, считая продовольственную независимость главной задачей обеспечения национальной безопасности.

В-третьих, открыв свои внутренние рынки для импорта (зачастую по демпинговым и целенаправленно дотируемым странами-экспортерами ценам), Россия продолжила добивание неравноправной конкуренцией собственных ослабленных отраслей. И в огромной мере ушла с собственного внутреннего рынка, без боя уступив его иностранным конкурентам. Вновь вспомним Азию с ее упорной, вплоть до готовности "грызть глотки", борьбой за сохранение на пути импорта протекционистских барьеров.

В-четвертых, для обеспечения средств для импорта Россия оказалась перед необходимостью хоть что-то экспортировать в условиях нарастающего краха внутреннего хозяйства. И получила крайне экспортзависимую экономику с высокорисковым экспортным сегментом, в котором фактически сохранились лишь сырье и оружие. А значит, очень неустойчивую, сущностно кризисную экспортзависимую финансовую систему. Опять вспомним одну из главных капиталистических заповедей о необходимости диверсифицированного экспорта как залога экономической устойчивости.

В-пятых, в 1992.1994 годах Россия попыталась перехитрить сама себя, восполняя финансовый дефицит подобной экономики при помощи печатного станка, и раскрутила немыслимую инфляцию, в которой, ввиду невозможности хозяйственного планирования, производственный сектор с его значительными периодами денежных оборотов просто вымирает.

В-шестых, для обуздания инфляции Россия так рванула эмиссионный стоп-кран, что почти мгновенно превратила экономику в безденежную, в которой почти единственным механизмом расчетов оказался его величество бартер. То есть (смотри выше) опустила страну в экономический палеолит. Но в палеолите современного хозяйства не бывает! Там только кремневые рубила делают! Инвестиции, деньги туда не пойдут — хотя бы потому, что слишком высок риск получить за миллион неотшлифованный каменный топор...

А есть еще "в-седьмых" — игры с МВФ, и "в-восьмых" — бестолковость с внешними и внутренними заимствованиями на выборные "булавки", и "в-девятых", и т.д., и т.п.

Но главное — есть власть, не знающая, что она на деле хочет и строит. И уже как следствие — не подчиняющиеся этой власти чудовищно коррумпированные институты, неспособные принять и канализировать любые инвестиции, и все более "отвязанные" и тоже не знающие, чего хотят, регионы, и налоговая система, обессмысливающая почти любую легальную хозяйственную деятельность, и массовое воровство пытающихся выживать в этом хаосе.

А еще одну сторону нашей, с позволения сказать, экономики, дабы не утомлять читателя продолжением "скорбного листа", опишу метафорически.

На не слишком тучном лужке отечественного полукриминального хозяйства застойной эпохи взросли детки, возомнившие себя капиталистами.

Эти "капиталистические детки" решили, подобно солидным дядям из-за бугра, построить в России маленькую, но вполне действующую финансово-спекулятивную фабричку. И поучиться гонять отечественные "табунчики" непристроенных денег на опушке мировых спекулятивных джунглей. С той лишь (но крайне важной и принципиальной! ) разницей, что деньги на эти свои игры они стали отнимать у собственной государственной мамы. То есть нагло и решительно брать из маминой государственной тумбочки.

Откровенно воруя на всяческих ваучерах или мифических "залоговых аукционах". Запуская инфляцию и прокручивая бесплатные мамины деньги в собственных банках под сумасшедшие инфляционные проценты. И наконец, вынудив маму выдавать настоящие деньги за крашеную бумагу при помощи разбухающей пирамиды ГКО. Одновременно регулярно заставляя эту самую маму брать в долг у взрослых соседей, дабы пополнить тумбочку.

Затем, слегка освоив указанную игру, наши "детки" вдруг почувствовали себя "олигархами" и заявили взрослым дядям — загонщикам финансовых табунов, — что мы, мол, уже тоже с усами и не прочь с вами сыграть. По маленькой, сколько у мамы стибрили.

Так стоит ли удивляться и возмущаться, когда большие дяди (возможно, и не по злобе, а просто из нормальных рефлексов, диктуемых вышеприведенной капиталистической "мантрой") начинают запускать на российские финансовые нивы очень небольшой, но "по-ихнему" голодный спекулятивный "табун". И вполне искренне не понимают "неадекватных" реакций российских мальчиков-"олигархов": вы же рынок хотели, господа? Как у нас? Так вот это он и есть.

Мальчики — к маме: дай еще. А у мамы больше нет, и занять не у кого...

Россия в глубоком политическом и, как следствие, финансово-экономическом кризисе. Ее атакуют на обоих этих фронтах. Конечно, без крупных политических решений из кризиса не выкарабкаться. И вообще далеко не факт, что из вырытой нами самими ямы выбраться возможно.

В финансовом измерении проблема проста: нет денег. В результате спекулятивной игры чужих табунщиков и отечественных мальчиков они оказались нужны остро и срочно. Обрушение мировых сырьевых цен почти опустошило валютные поступления от нефти, металлов, алмазов. Экспорт подавляющих объемов добываемой в РФ нефти при нынешней мировой цене за "русскую смесь" около 8 долл./барр. убыточный. Экспорт алюминия, никеля, меди — на грани рентабельности, цены на сталь и прокат резко упали. Оценки возможных в результате этого ценового обвала потерь для экономики страны в 1998 г. — более 20 млрд. долларов. Кризис у потенциальных покупателей — существенно проблематизировал доходы от экспорта оружия и строительства объектов атомной энергетики за рубежом.

Падение нефтяных цен потянуло вниз рынок природного газа, снизив валютные поступления и на этом экспортном направлении. Тонкие валютные ручейки, ранее поступавшие из спекулятивного банковско-финансового сектора в бартерную реальную (физическую) экономику для расшивки наиболее опасных "неплатежных" тромбов, практически иссякли. Производство встает, налоги платить нечем. Сырьевики стонут — в Нижневартовске уже "заморожена" половина нефтяных скважин. Собираемость налогов упала до 35.45%.

Акции сырьевых предприятий, предназначенных к продаже, катастрофически упали в цене, что делает программы форсированной приватизации для пополнения казны бессмысленными. По той же причине бессмысленны банкротства и продажа активов предприятий-должников. Долги обнищавших стран-соседей, также испытывающих на своих шкурах все прелести кризисного штопора, получить невозможно. Быстро продать запасы палладия в 300 тонн (по нынешним ценам 2 млрд. долларов) без риска обрушить мировой рынок и понести крупные убытки почти невозможно. Глава МБРР Вулфенсон уже заявил в конце мая, что ситуация с краткосрочными долгами в РФ хуже, чем в Индонезии, и рейтинговые агентства уже понизили кредитные рейтинги России, ее регионов и крупнейших банков так, что дешевые кредиты нам в ближайшее время не достанутся. Размещаемые РФ транши евробондов на 2,7 млрд. долларов, а также очередной, с большим трудом выпрошенный у МВФ транш расширенного кредитования в 670 млн. долларов проблему, увы, не решают.

А госдолг, внешний и внутренний, достиг таких размеров, что затраты на его обслуживание начинают съедать более трети расходов бюджета. К концу года объем внешнего долга может превысить закритический уровень в 150% годового экспорта. Но, главное, одновременно подошли сроки платежей процентов по внешним долгам и погашения огромного массива краткосрочных ГКО. По разным оценкам, для этого до конца июля — середины августа требуется более 20 млрд. долларов. А золотовалютные резервы ЦБ — всего 16 млрд. долларов, из которых депонированные 4 млрд. трогать нельзя, а еще 6 млрд. в золоте быстро продать по хорошей цене невозможно.

И это уже ситуация, в которой ни "теневой кабинет олигархов", ни принятие "антикризисных программ" ничего не решают. Выходов осталось немного:

. ЗАНЯТЬ валюты, чтобы перевести внутренний краткосрочный госдолг по "коротким" ГКО в долгосрочный, не требующий для обслуживания непомерных бюджетных затрат. А затем потихоньку разбираться с долгосрочными заимствованиями;

. НАПЕЧАТАТЬ недостающие для расплаты по внутреннему долгу рубли, запустив инфляционный механизм. А затем осторожно подавить инфляцию и "начать жить сначала";

. ДЕВАЛЬВИРОВАТЬ рубль, тем самым резко обрушив цену внутреннего долга, допечатать денег до объема, необходимого для поддержания внутреннего обращения по новой курсовой стоимости, и расплатиться с короткими "горячими" внутренними долгами.

Проблема ЗАНЯТЬ весьма нетривиальная. И хотя во время визита Кириенко во Францию Жоспен пообещал дать кредит, если попросит Россия, вряд ли речь здесь о суммах, которые решают проблему. Просто занять так много, при сегодняшнем поганом кредитном рейтинге, трудно. Легче получить крупный так называемый "стабилизационный" кредит, являющийся гарантийным "довеском" к золотовалютным резервам ЦБ, и тем самым восстановить к РФ доверие кредиторов и, возможно, кредитный рейтинг. Однако стабилизационный кредит требуется не менее, чем в 14.18 млрд. долларов, причем выдает его МВФ. А у МВФ, поиздержавшегося в кредитовании кризисных "погорельцев" в ЮВА, в наличии лишь 11 млрд. долларов. И, хотя уже принято решение о пополнении фонда на 80 млрд., его реализации отчаянно сопротивляется конгресс США, категорически не желая утверждать закон о предоставлении американской доли в размере 18 млрд. долларов.

Как именно сейчас при помощи крушения "друга Бориса" в Москве пытаются свалить "друга Билла" в Вашингтоне — вопрос отдельный. И в какой мере в войне на Потомаке схлестнулись интересы довольных американских машиностроителей и страдающих от ценового кризиса сырьевиков, а также в какой мере ожесточение этой войны связано с вышеописанной борьбой между государством и ТНК — тоже. Но заранее ясно, что чем более жестко там будут атаковать МВФ, тем труднее Клинтону будет добыть для России средства на стабилизационный кредит. И тем более неприятные условия этого кредита предъявит МВФ России.

А эти условия, тщательно скрываемые во время переговоров в Москве, опубликовали в Нью-Йорке. Речь о снижении дефицита бюджета с сегодняшних 4,5% до 2,5% (то есть фактическом прекращении почти всех социальных выплат, поскольку экономить более не на чем), о принятии нового Налогового Кодекса, снижающего налоги на производителей и повышающего на потребителей (а значит, опять-таки ударяющего по доходам населения, но создающего благоприятные условия для вхождения в Россию иностранного капитала), плюс расчленение "Газпрома" на несколько добывающих и транспортных компаний и вычленение из "РАО ЕЭС" генерирующих и транспортирующих мощностей.

Понятно, что эти условия российской стороне, особенно в ситуации острого низового протеста и нарастающего политического кризиса, крайне не по душе. Но стоит ли удивляться, что заимодавцы начинают предъявлять к нам требования, которые откровенно не нравятся? Мы же сами напросились в джунгли, господа?! А у них там только так и принято. По известному бандитскому правилу: кто девушку ужинает, тот ее и танцует.

Но и здесь, если даже отвлечься от "нравится — не нравится": чем бюджет наполнять, куда проблему нерентабельности экспорта девать? Вот если ее заимодавец сам обязуется решить, цены на сырье поднимет — дело другое...

Проблема НАПЕЧАТАТЬ не менее болезненная и мутная. Прежде всего, пойти на такой шаг — значит сразу и вдребезги рассориться с МВФ. А он, во-первых, еще остатки кредита "Стенд бай" не выдал и, во-вторых, слишком влиятельная организация, чтобы с ней с бухты-барахты ссориться. Учитывая сложности России с внешними долгами, очень даже может по-крупному навредить. Но дело еще в том, что, даже если не бояться МВФ, печатать в данном случае требуется довольно много. И как в этом случае обернется с инфляцией, куда упадет рубль — непонятно. Экспертные оценки расходятся. Одни говорят, что обойдется, выйдет ровно столько, сколько нужно, чтобы экспорт вновь рентабельным сделать. Другие опасаются, что окажется, как в 1992 году при Гайдаре, то есть хуже некуда. А народ теперь уже так, как тогда, терпеть не станет. Неясно и страшновато.

В варианте ДЕВАЛЬВИРОВАТЬ тоже ничего хорошего не видно. Это, конечно, ослабит внутреннее долговое давление ГКО плюс восстановит рентабельность экспорта. Однако девальвации рубля очень опасаются на Западе как возможного толчка к очередному витку финансового кризиса, причем слишком уж близко к Европе. Ведь "пузырь" и так на ладан дышит — не дай Бог, грохнет. Кроме того, из-за огромной доли импорта во внутреннем потреблении девальвация неизбежно больно ударит по уровню жизни населения. Со всеми, как говорится, вытекающими... А еще девальвация частично обесценит рублевые активы и повысит валютные пассивы (долги) банков перед иностранными вкладчиками (нерезидентами). Плюс по форвардным контрактам платить. А это вместе — 20 млрд. долларов. То есть банки "повалятся" снопами. Опять-таки со всеми вытекающими.

В общем, куда ни кинь — всюду клин. Девальвация не нравится правительству, которому она наращивает внешний долг в рублевом исчислении, она не нравится и имеющим валютные долги регионам, и банкам, работающим с нерезидентами, и корпорациям (например, Газпрому), которые также много назанимали на Западе. Все они — руками и ногами за стабилизационный заем, как бы ни были жестки его условия для других. Но корпорации, вложившие активы в отечественную собственность, в особенности экспортспособные производства, а также располагающие сырьевыми ресурсами регионы, против займа и изо всех сил за девальвацию, поскольку лишь она позволит им вытолкнуть на экспорт сырье. А некоторым, вроде ОНЭКСИМа, для экспорта "Сиданко" и "Норильского Никеля" девальвация полезна, а для банковского сектора и "Связьинвеста" (акции которого при ней обесценятся) — вредна.

И все эти субъекты сегодняшних российских рыночных игр отчаянно дерутся между собой, пытаясь "протолкнуть" нужное решение. Председателя ЦБ Дубинина, стремящегося удержать рубль, обвиняют в "преступном строительстве пирамиды ГКО". Его "сырьевых" оппонентов винят в "предательстве национальных интересов" и намерениях "организовать геноцид собственного народа".

И всем плохо. Хорошо лишь стоящим наготове "табунщикам". При девальвации, поскольку правительству придется срочно продавать за долги собственность, они купят наиболее интересные предприятия и объекты в России за резко подорожавшие доллары, марки и т.д. При получении стабилизационного кредита они купят неспособную что-либо экспортировать из-за рухнувших цен собственность, поскольку прежним хозяевам ее просто не на что будет содержать.

А на фоне всего этого экономического разора и взаимной политической грызни из стана "табунщиков" звучат восторженные возгласы насчет ошеломляющих успехов, которых Россия достигла за столь короткий срок в деле реформирования экономики. И беспрецедентные по цинизму "утешительные" заявления, что характер реакции российских финансовых и фондовых рынков на мировой кризис уже более не позволяет отказывать ей в приобщении к избранному клубу стран с рыночной экономикой!!! Мол, верной дорогой идете, господа-товарищи! ..

Право на будущую эпитафию с тисненными золотом словами "покойный был искренне привержен принципам рынка"... Не слишком ли высокая цена за сомнительное удовольствие некоторое время (пока не затопчут) "бежать в табуне" к общему обрыву?

Главный вопрос: что делать?

Делать можно многое. Можно начать направлять нерентабельное для экспорта по сегодняшним ценам сырье на восстановление внутреннего производства. Можно под это производство развернуть систему внутреннего умеренно инфляционного кредитования. В том числе вполне можно и с девальвацией (если не сливать эмиссию в дрожащие руки спекулятивных мальчиков из комбанков). Можно в критических для жизнеобеспечения отраслях создать синдикаты. Можно, как все страны, выходившие из кризиса своими силами, частично протекционистски "окуклиться". Можно еще немало...

Главное — решить, наконец, что мы хотим делать. Не табунщики, а МЫ. И чтобы было кому делать. Чтобы это "МЫ" возникло. И тогда — только тогда — возможно, что либо начнет ДЕЛАТЬСЯ. И получаться.

РИСУНОК