Крупным планом

Юрий Бардахчиев, Михаил Дмитриев

Дракон против звездно-полосатого на фоне полумесяца

АЗИЯ ИГРАЮЩАЯ И ИГРАЕМАЯ

В мае 1998 года Азия приковала к себе внимание все го мира. Примечательно, что на азиатские события остро и сосредоточенно отреагировали даже наши российские СМИ. Эти самые "инструменты четвертой власти", столь безразличные в последние годы ко всему, что выходит за рамки уютной зацикленности на буре в стакане воды, размещенном в пределах Садового кольца. И столь зацикленные на уютных, завистливо-лакейских рапортах о евро-американских свершениях и радостях на.шего дикарского вползания в цивилизованное сообщесобыство.

Что уж говорить о западной печати! Индия испытыва.ет ядерное оружие! Пакистан готовит и производит ответные испытания! Индонезия... Япония... Такое впечатление, что мир оправданно, запоздало и со свойственной любому такому запоздалому реагированию остротой и насыщенностью ощущает себя в преддверии истекания мощной политической (а то и военной) лавы из кратера проснувшегося азиатского вулкана.

Однако острота и насыщенность реакции на азиатские катаклизмы не сопровождаются попытками комплексного осмысления толчков азиатского извержения в их неслучай.ной взаимосвязи. Между тем, не покидает впечатление, что вся кажущаяся убедительность сравнения происходящего с извержением вулкана не дает ключа к сколько-нибудь адекватному пониманию целостной азиатской проблемной ситуации. Более того, не покидает ощущение, что никакой собственно азиатской проблемной ситуации не существует. А есть проекция общемировой ситуации на самый главный для XXI века мегарегион, в пределах которого проживает большая часть человечества. Но тогда какое же сравнение описывает наличествующее более адекватным способом? Видимо, все-таки это сравнение происходящего в Азии с осмысленной и запланированной детонацией умело размещенных мин, которые, взрываясь в нужном порядке, должны кого-то загнать в угол, кого-то куда-то оттеснить, кому-то помочь выстроить более удобную, более выгодную для конечной победы военную ситуацию.

А еще точнее сравнить происходящее с войной, в которой используется геофизическое оружие. Под реальные спящие вулканы подводят крупные мины. Их взрывают так, чтобы начали двигаться непод.вижные доселе литосферные плиты. На поверхнос.ти это выглядит как серия естественных землетрясе.ний и извержений. Но из космоса, с военных спутников наблюдения за ходом стратегической операции, видно, что графика вулканических извержений неестественно изящна, а сами извержения слишком похожи друг на друга.

Кого громили в Индонезии? Китайцев! Можно сказать, что их там всегда громят — потому-то и потому-то. Но можно сказать и иначе. Что их громят тогда, когда нужно четче разграничить сферы влияния, поприжать рас.ширяющегося дракона. Кому грозило Министерство обороны Индии, взрывая ядерные заряды? Тому же Китаю! Кому посылают особые знаки внимания американцы, суля Тайвань в обмен на стратегическое послушание? Китаю, кому еще! Ради кого разыгрывает Сорос финансовую войну в Юго-Восточной Азии и кто ухитряется выстоять вопреки этой войне? Тот же Китай. Китай постоянно в фокусе. В фокусе кнута и в фокусе пряника. Он играет сам и его "играют". Клинтона и демократов обвиняют в поддержке кого? Китая. Разработки нового Шелкового пути на кого ориентируются? На тот же Китай. Перечисление можно продолжить.

В силу этого можно высказать гипотезу, что все азиатские взрывы — индонезийский и индо-пакистанский в первую очередь — это система управляемых тектонических подвижек, "играющих" Китай с прицелом на XXI век и "играемых" в ответ Китаем, новой сверхдержавой, становящейся у нас на глазах .

Но гипотезами сыт не будешь. Нужна система фактов, связей и отношений, которая либо подтвердит гипотезу, либо опровергнет ее, признав слишком красивой и умоз.рительной, и в силу этого слабо сопрягаемой с нашей рыхлой и чересчур многокомпонентной реальностью.

БОЛЬШАЯ ИГРА В АЗИИ:

ИНДОНЕЗИЙСКИЙ АСПЕКТ

Начнем с Индонезии. Там действовали две главные политические силы. Это, во-первых, правящая партия Голкар.

Сейчас не лишне вспомнить, что Голкар пришла к вла.сти в 1965 году в практически полностью исламской стране на волне антикоммунистических настроений, обильно спонсируемых США. Тогда относительно левый и просоветский президент Сукарно оказался жертвой сложной игры, где слева выступали совсем уж коммунистические (до подозрительности слишком коммунистические) радикалы с прокитайской направленностью, а справа — исламизированные и ненавидящие китайцев националисты-антикоммунисты. В этой ситуации военная партия власти Голкар, соединившая в себе силовую и финансово-промышленную ветви относительно модернизированной исламской элиты, сыграла в "спасительный авторитаризм".

Коммунистов вырезали в неслыханной бойне (было уничтожено 500 тысяч человек). Одновременно сильно "подчистили" и китайских "кровопийц". Поумерили и исламский радикализм. И началась индонезийская авторитарная модернизация под властью двуликого Сухарто. Двуликого потому, что одним его ликом была лояльность по отношению к Америке, а другим — идеология индонезийского величия. Одним ликом Сухарто был повернут к исламу, который только и позволял держать приемлемую политическую базу опоры, а другим ликом — к Китаю, который не позволял (в силу индонезийского с ним заигрывания, ненужного американцам) совсем уж унизительным и абсолютно бесправным образом поло.жить Индонезию только в американский карман.

Время шло. Диктатура Сухарто давала свои плоды. И приносила свои издержки. С одной стороны, Индонезия модернизировалась. В меру этой модернизированности росли великодержавные амбиции (не какой-нибудь там Сингапур, а 200 миллионов человек населения, мощная армия и все прочее). С другой стороны, модернизация накапливала протест. В левое коммунистическое русло протест уже не мог быть направлен. Коммунистов вырезали под корень. Хотя жупелом коммунизма Голкар пользовалась при решении собственных поли.тических задач вплоть до последних лет. Да и времена менялись — увлечение коммунизмом шло на убыль во всем мире.

Зато место левых оппонентов Голкар занимали сторонники желтого, и в силу этого особенно страшного, исламского фундаментализма. Индонезия начала испытывать все сложности Ирана эпохи шаха.

Вкратце опишем второе, не столь заметное, но очень важное, исламско-фундаменталистское слагаемое индонезийских событий.

Как и во многих ближневосточных странах, в Индонезии модернизационные успехи немедленно радикализовали мусульманский фактор. Для Голкар собственная исламская составляющая не является основной — это партия военных, стоящая у власти. Поэтому ей пришлось сконструировать некие "легально-оппозиционные" карманные исламские партии: ПЕР и Всеиндонезийскую ассоциацию мусульманской интеллигенции, выполняющие задачу частичной нейтрализации недовольства масс. Тем не менее неподконтрольной протестной энергии с лихвой хватает для деятельности радикальных мусульманских партий, таких, как новейшая радикальная "Мухаммадиа", концентрирующая вокруг себя сторонников "народной исламской революции", или как заявляющая о 20 миллионах приверженцев и готовая к захвату власти в стране "Нахдалтур Улема", в симпатиях к которой подо.зревается популярнейшая в Индонезии дочь бывшего президента Мегавати Сукарнопутри.

Итак, радикальный ислам Индонезии набирал силу. И бороться с ним просухартовским военным из (хоть полуформально, но ведь исламской же) партии Голкар было намного сложнее, чем с коммунистами. Но главное было даже не в этом, а в том, что Китай действовал на исламско-фундаменталистском поле Индонезии с беспощадной логичностью великой страны, думающей только об одном — о расширении сферы своего влияния. Логичность же состояла в том, что радикальный исламский фундаментализм в подавляющем большинстве случаев (пример Саудовской Аравии лишь исключение, подтверждающее правило) сопровождается идеологическим (а чаще, и практико-политическим) антиамериканизмом.

Китайцам было легче войти на это поле, чем на поле Голкар, которая сохраняла относительную лояльность по отношению к США. Голкар же, балансируя между США и Китаем, не могла пойти ни на блокирование китайского заигрывания с радикальным индонезийским исламом, ни тем более на подавление своего исламского фундаментализма в интересах США. Начать репрессии против фундаментализма — означало оказаться в американских объятиях и повторить печальный иранский прецедент. Вдобавок это означало бы скачкообразное усиление спонсирования радикального индонезийского ислама и со стороны Китая, и со стороны стран исламской ориентации. Между тем, индонезийское руководство видело, что США заигрывают с Китаем. Оно, это руководство, ни в варианте престарелого Сухарто, ни в варианте самой партии Голкар, не было готово на резкие телодвижения по отношению к своей исламской оппозиции без гарантий того, что США его не "сдадут".

Китай входил в подобную ситуацию как нож в масло. Американцы нервничали. Исламский фундаментализм нарастал. Ситуация требовала гибкости, политической воли, незаурядного интеллектуализма. Между тем, обнаглевший, зажравшийся, совсем переставший ловить политических мышей, занятый сибаритством и склоками семейный клан Сухарто (совокупный капитал клана — 46 млрд. долл.) был абсолютно неадекватен новым политическим вызовам. И потому стал раздражать не только народ, но и военную элиту, которая до последних месяцев была мощной опорой авторитарного лидера. Это раздражение обострилось до предела на фоне глубочайшего экономического кризиса, приведшего одну из богатейших стран АТР на грань финансовой катастрофы.

Но что это была за катастрофа? О ее рукотворности говорили и говорят слишком многие. И слишком многие обсуждают в этой связи роль как финансового магната и спекулянта Джорджа Сороса, так и роль стоящих за его спиной крупнейших американских финансовых семей. Но зададимся вопросом, чего хотел Сорос и те, кто стояли за его спиной? На первый взгляд, ответ очевиден. Взрывая финансы стран Юго-Восточной Азии, застав.ляя правительства этих стран обращаться за помощью к США, американцы возвращали указанные страны в свою орбиту. Но почему в свою? Обнищание населения всегда дает шанс радикальной исламизации. Слабые проамериканские правительства, висящие над фундаменталистской бездной, не нужны и самим США. В нишу радикального ислама входит Китай. И в чем выигрыш? Значит, стратегическая ставка была со стороны США только на одно — на финансовый крах в самом Китае. Но эта став.ка бита. Тогда о какой победной игре США в этом регионе можно говорить? Либо США и Сорос вместе проиграли, либо (бредовая, но возможная гипотеза) Сорос играл вовсе не на США.

Еще одна, все более рельефно выступающая реальность конца XX века состоит в том, что в США нет единства позиций по отношению к радикальному исламу. Часть американской элиты, связанная близкими отношениями с Израилем, не может себе позволить безоглядно поддерживать исламский фундаментализм. Но другая часть элиты уже прорабатывает возможность такой поддержки. А что? США как глобальная Система и фундаментализм как глобальная Антисистема. Чем плохо? Фундаментализм не требует развития, сбрасывает большую часть человечества в средние века. Его можно задействовать против врагов. И с ним прекрасно можно договариваться, что показала война в Афганистане. Управляемая радикальным исламом напряженность на нижнем этаже человечества консолидирует верхний этаж в пользу США.

Американцы могут хотеть такого. В том числе и такие, как Бжезинскнй и Сорос. Но этого не могут хотеть сионисты в Израиле. И тут-то и начинается американское "фифти-фифти". Этот пат в американской элите, этот затянувшийся поединок Олбрайт и Тэллбота. Со всеми вытекающими отсюда последствиями. И пока это продолжается, пока одни хотят втянуть Иран в американскую орбиту, а другие — подавить фундаментализм окончательно. Китай осваивает одно радикальное исламское поле за другим. И прежде всего в Индонезии.

Повторим, разыгрывали индонезийскую карту многие. А выиграл, похоже, все же Китай. Как развивались события? Сначала была взорвана пресловутая финансовая бомба Сороса в Юго-Восточной Азии. Китай выдержал. И начал играть в ответ, увеличивая политические ставки. Ситуация резко осложнилась, а Сухарто был неадекватен данному осложнению. Это обеспокоило всех. Сухарто был не нужен ни прокитайским, ни проамериканским силам. Кто-то должен был начать демонтаж режима. Американцы спешили, надеясь вытеснить под сурдинку китайцев и взять ситуацию под контроль. Китайцы выжидали и умело лавировали. Они даже подталкивали американцев к действиям. И те пошли ва-банк. В январе "Фонд национального братства" (клан влиятельных генералов в отставке) заявил, что возраст и здоровье Сухарто — достаточное основание, чтобы на президентских выборах в марте голосовать за другого кандидата. Вслед за этим по Индонезии прокатилась волна антикитайских погромов. Сухарто выступил с заявлением перед народом о необходимости сохранить единство нации.

В феврале МВФ добился от Сухарто обещания реформ взамен на 43-миллиардный кредит. Однако уже в марте Сухарто заявил, что экстренная помощь не улучшила экономических показателей. Индонезии тут же было отказано в кредитах (2,5 млрд$). 13 апреля Сухарто вновь пообещал выполнить требования МВФ, но уже в конце месяца опять заявил, что МВФ навязывает Индонезии "англосаксонский капитализм". Вот оно — лавирование между США и Китаем!

4 мая Сухарто объявил народу, что по требованию МВФ вынужден повысить цены на топливо и электричество на 40-60%. 5 мая министр обороны провокаци.онно приказал жестко подавлять студенческие волне.ния. 12 мая это привело к совсем уж массовому выходу студентов на улицы Джакарты. После этого начались массовые погромы и мародерства. А 19 мая военные, недовольные затянувшимся правлением вновь "победившего на выборах" президента, добились своего — Сухарто ушел в отставку.

Ослабило ли это позиции Китая? Ничуть!

Начавшаяся еще при Сухарто китайская экспансия в экономику страны привела к тому, что сегодня 4% этнических китайцев контролируют практически всю сферу торговли и финансов страны. Погромы китайцев на этот раз были достаточно "игрушечными", их влияние осталось прежним. Конечно, среди населения сильны антикитайские настроения, но ради получения огромных китайских капиталов элита вполне может и перевести стрелку, например... на японцев, памятуя о мощных антияпонских погромах 1974 года в Джакарте. Недаром сразу после начала антикитайских погромов Япония мгновенно организовала масштабную эвакуацию проживающих в Индонезии 10 тысяч сотрудников японских банков и фирм. А Китай? Он поступил иначе! По поводу антикитайских погромов в Джакарте Пекин заявил, что "это внутреннее дело Индонезии". Более того, Пекин предоставил Джакарте кредиты на сумму 200 млн$ на два года и выделил 3 млн$ в виде гуманитарной помощи.

Военные сняли Сухарто не потому, что он грезил в старческом маразме об индонезийском величии, а потому, что его маразм и несдержанная риторика, его распущенность и политическая неэффективность поставили под удар великую индонезийскую авторитарную модернизацию. Режим военных без Сухарто озабочен величием Индонезии не меньше, чем бывший вождь.

И как поведет себя Голкар в новых условиях? Скорее всего, начнет лавировать в сторону исламизации, вписываясь в процесс. А значит, "китаизируясь". Ибо в радикальном индонезийском исламе уже прочно сидят китайцы. Так ли прочно? Пример Амина в Афганистане, связь Китая с талибами — это лишь частные примеры подобного переплетения. Гораздо важнее укрепление всегда прочных отношений между Китаем и Пакистаном.

К анализу этого обстоятельства и его связи с поразившими мир ядерными испытаниями мы сейчас и перейдем. Завершая индонезийский сюжет, укажем лишь еще раз, что финансовый взрыв в Юго-Восточной Азии сдетонировал совсем не рост покорности в этом регионе по отношению к американцам. Произошло обратное! И на хорошо утрамбованную этим финансовым взрывом (и предшествующими обидами на США, и базовым антиамериканским фундаментализмом, и многим прочим) посадочную политическую полосу местного ультранационализма, фундаментализма и антиамериканизма мягко приземляется китайский "дракон", готовый к битве со звездно-полосатым зверем за ресурсы полумира. Речь идет о Большой Игре в Азии, которую ведут Китай и США с использованием ислама.

Да, с использованием! Ибо США не могут сдержать Китай, не играя исламско-фундаменталистскую карту. Но и играть до конца, на всю катушку, эту карту США тоже не могут по указанным выше обстоятельствам. А Китай может! И играет! И...

Недавний визит премьера Израиля Нетаньяху в Китай был не только средством убедить Китай не продавать ядерное оружие Ирану, что тоже было очень важно. Думается, речь шла о большем. О возможности иной игры для Китая. Отсюда глубокий стратегический реверанс Израиля по поводу возможности урегулирования израильско-палестинской проблемы с помощью Китая. Но и не в этом суть! А в том, что Китай хочет за прекращение разыгрывания исламско-фундаменталистской карты... что-что он хочет... И гораздо больше, чем могут дать ему вместе Нетаньяху и Клинтон.

США И КИТАЙ:

ИНДО-ПАКИСТАНСКАЯ СХВАТКА

Глобальные игры у нас на глазах заходят в тупик! И это еще раз показали сенсации с индийско-пакистанскими ядерными испытаниями. И тут снова в эпицентре Китай.

Мировые СМИ в один голос тиражируют банальную версию о том, что "ядерная поддержка" Китаем Пакистана спровоцировала Индию к переходу в разряд ядерных стран. Но эта версия не исчерпывает ни самого события, ни роли всех игроков вокруг азиатских горячих точек, в частности, противостояния за Кашмир. Поставим вопрос иначе. Да, Китай действительно активно накачивал Пакистан ядерными технологиями. Но разве не США долгое время считали Пакистан своим стратегическим союзником? Да, Китай сознательно и провокационно выводил давних соперников на единый силовой уровень. Но разве не США заигрывали с националистическим правительством Индии, предлагая стратегическое партнерство (поездки посланника Клинтона в Кашмир!) и "не замечали" его страстного желания показать Пакистану и Китаю "ядерный кулак"? Так не оба ли зверя — крылатый и звездно-полосатый — оставили свои следы в этих событиях?

За обладание Дашмиром индусы и мусульмане борются уже не одно столетие. В 14 веке Кашмирское царство превратилось в султанат, и новоиспеченные правители-мусульмане тут же принялись разрушать индуистские храмы Кашмира — прежде одного из важнейших религиозных центров Индии, а самих индусов силой обращать в ислам. Но на юге, в провинции Джамму, позиции индуизма остались сильными, а восточная труднодоступная часть Кашмира исповедовала буддизм и поддерживала активные торговые и политические связи с Тибетом. Эта расстановка религиозных сил сохранилась до сих пор, а по их стыкам пролегла современная спорная граница Кашмира.

Особенно остро конфликт развернулся после образования Пакистана. Дискриминация правительством Индии мусульман Кашмира, оставшегося в составе Индии, поддержка Пакистаном сепаратистских движений, наконец, взаимная неприязнь харизматических лидеров обеих стран — Дж.Неру (кстати, происходящего из рода кашмирских брахманов) и основателя мусульманского государства М.Джинны — все это вывело конфликт на политический и межгосударственный уровень и привело к первой индо-пакистанской войне 1947 года. США вмешались в эту проблему, выдвинув план урегулирования конфликта. Действуя с целью сдерживания Индии (или новой провокации), тогдашний госсекретарь США Д.Ф.Даллес сформулировал предложения, поддерживающие интересы Пакистана. В итоге войны продолжались — в 1965 и 1971 годах. Итак, США "играли" здесь исламскую карту вовсю. Но и Китай играл! И тоже напропалую!

Формальным поводом для первого столкновения 1962 года между Индией и Китаем стала проходящая через индийскую часть Кашмира предельно важная для Китая стратегическая дорога, связывающая Западный Тибет с Синьцзяном. Военный конфликт закончился поражением Дели и передачей спорной территории под управле.ние Китаю. В следующем году Китай и Пакистан подпи.сали соглашение о совместном стратегическом противостоянии Индии. С этого момента начинается кураторство Китая над пакистанским исламом и скрытое вытеснение оттуда США. В последние годы это вытеснение становится уже не скрытым, а явным. И американцам нечего ответить на это в плане стратегическом. Ибо вновь в пакистано-китайских отношениях "играется" карта радикального ислама (талибы — лишь один из аспектов такой игры).

Американцы срочно поворачиваются в сторону Индии. И не надо иллюзий! Никакие ядерные испытания в Индии не были бы возможны, если бы США скрыто не под.держивали наращивание Индией своей военной мощи. Мы уже упоминали о посещении Кашмира представителем США в ООН Ричардсоном. В ходе этого посещения Ричардсон призвал Индию не больше не меньше, как к стратегическому диалогу с США. В ответ министр обороны Индии Фернандес прямо заявляет, что ядерные испытания Индии направлены даже не против Пакистана, а против Китая. Играет Индия в свою игру с США! И не только с США, но и с Израилем! И очень активно. На военно-техническом поприще, в том числе. Но это "своя" игра! И это самое главное. Ресурсы для игры имеются.

Индия, вырастающая в мощную и экономически развитую страну, ставшая одним из самых "горячих" рынков мира, получившая статус одной из ведущих стран в производстве средств программного компьютерного обеспечения (ПКО), успешно сопротивляющаяся финансовому кризису, может себе позволить играть на всех полях, вплоть до ядерного.

Победив на парламентских выборах, индуистские националисты из Бхаратия Джаната партии во главе Аталом Бихари Ваджпаи убеждают нацию в реальности "экономики национализма", т.е. модернизации страны за счет внутренних ресурсов. Индуисты активно задействуют резко националистические великоиндийские лозунги. Не оставляя в стороне (все более вялых, правда) попыток найти общий язык с мусульманами страны.

Но лозунгами страну не поднимешь. И вот пришедшие к власти индийские националисты оглашают намерение форсировать ядерную программу. Через два месяца, 11 и 13 мая, Индия осуществляет ядерные испытания в Раджастане. Похоже, что именно в этом индийский национализм видит общенациональную идею, способную сплотить народ на государственнических основаниях.

Индия и США ищут противовес Китаю, подтягивающему к себе исламский мир, как минимум от Индонезии до Ирана и Афганистана. Китай это понял сразу же. 13 мая в телефонном разговоре с М.Олбрайт министр иностранных дел КНР Тан Цзясюань заявил, что нельзя ограничиваться просто санкциями против Индии. "Требуются еще более решительные шаги. Международное сообщество должно надавить на Дели таким образом, чтобы Индия навсегда отказалась от планов установить гегемонию в Южной Азии, а значит и от своей ядерной программы".

СЦЕНАРИИ И УГРОЗЫ

Рассмотрим окончательную конфигурацию. В различных ее вариантах.

Вариант первый. Китаю удается замкнуть на себя исламский мир. Как поведет себя Япония? Она сначала предложит себя на роль уравнивающего китайский крен макрофактора. Но США на это вряд ли согласятся, памятуя Перл-Харбор. Япония поиграет с Россией, поймет, что здесь "ничего не светит" и вернется к хорошо забытому прошлому. Ось Берлин — Токио. Если Японии это удастся, то Северная и Южная Евразия либо будут воевать друг с другом, либо объединятся на почве антиамериканизма. США останутся только военные модели противодействия на основе стратегического технологического отрыва.

Рисунок

Вариант второй. США замыкают на себя исламский мир. Издержки этого варианта описаны выше. Китай пытаются разваливать с помощью уйгурского фактора и прочих игр, знакомых по эпохе развала СССР. Япония входит в орбиту США окончательно и пытается нагреть руки на китайской беде. Россию захлестывает ислам. Индию взрывают с помощью радикального ислама и ядерного оружия. Выделившаяся мировая конфронтационная энергия, возможно, станет избыточной для существования мировой цивилизации.

Вариант третий. Китай и США делят мир. Есть несколько способов достижения такого паритета лет на пятнадцать-двадцать, но не более. Чем это обернется для России — понятно.

Вариант четвертый. США активно ищут антиисламо-китайских союзников. Это, прежде всего, Индия и Россия. Есть и еще резервы. Но все разбивается о маниакальную волю США к моногосподству в мире. О каком моно господстве речь идет, непонятно. Кого-то надо вводить в игру. Китай? Ислам? Индию и других?

Ясно, что игра подобного рода не терпит слабых. Слабость нынешней России становится мучительным испытанием и для нее, и для человечества. Ясно также и то, что конфронтационность мира нарастает стремительно. Мир закипает. И Россия — слабое звено в цепи мирового кризиса. Теперь-то уж, после индонезийско-индийско-пакистанских событий, говорить о подобном кризисе, наверное, можно? Без упреков в "излишней драматизации"?

А раз можно, значит, и нужно! Ибо за такими кризисами следуют войны. Опять же мировые. Или (хочется верить в это) — очень крупные, волевые, консолидированные действия опережающего и предотвращающего характера. Но чтобы адекватно опережать и предотвращать, надо сначала осмелиться называть вещи своими именами. Без запрета на "драматизацию", введенного, как известно, в моду Горбачевым, который ведь известно к чему привел...