Господствующая высота

Мария Мамиконян, Мария Подкопаева

ИГРЫ ВОКРУГ КАВКАЗА

Адекватное понимание Кавказской проблемы затруднено тем, что нет четкого ответа на основополагающий вопрос:

"Что такое Кавказ?". Регион не внесен грамотно и осмысленно в "табель о рангах". Шкала приоритетов России сама по себе размыта и расплывчата. Но по этой шкале "метка", определяющая кавказскую значимость, "пляшет" подобно стрелке по шкале силомера, по которому бьет молотобоец. Удар — и стрелка подскакивает. Нет удара — стоит на нуле. Такой подход явным образом не доведет до добра. Иногда кажется, что силовые удары на Кавказе имеют целью поднять заниженную стрелку на шкале значимости.

А иногда создается впечатление, что занижение подлинного значения сдавливает некое "кавказское взрывчатое вещество", которое от сдавливания детонирует. Значимость, наоборот, завышается. Потом падает, вещество снова сдавливается, снова взрыв. Если это не машина деструкции, то что тогда следует именовать деструкцией? Многократно воспроизводимой по одним и тем же схемам... А значит, существующий именно как "машина", то есть управляемый, в нужный момент времени нужным образом задействуемый инструмент.

Кавказ то вписывают в шкалу значимостей соответственно его региональному весу (население, территория, ресурсы), то измеряют объемом головной боли для федерального центра. Даже не задавая сразу иной методологии измерения реального значения региона, просто укажем, что подобные два метода категорически неприемлемы. И будучи примененными, уже сами по себе рождают взрывоопасную ситуацию.

Ведь принцип измерения малостью, системой количественных значений, региональной весомостью игнорирует ту неравномерность мировых зон, которая давно уже рассмотрена в классической и современной геополитике. Подобная неравномерность возникала и возникает, поскольку существуют узлы, ключевые точки, особые территории. Кавказ и есть такая особая территория.

Ведь не будет военачальник измерять значимость участка театра военных действий занимаемой этим участком площадью. Военачальник понимает, что одна господствующая высота, на которой установлены его средства поражения или орудия противника, может решить все. И при этом занимать на площади театра военных действий ничтожно малое пространство.

Россия отказалась от самой идеи Большой войны или Большой игры. И в одностороннем порядке провозгласила принцип мирного сосуществования, граничащий с непротивлением злу насилием. В лучшем случае это напоминает знаменитый тезис Троцкого "ни войны, ни мира". Но этот тезис имел

какой-то смысл момент, когда одно государство на территории России исчезло, а другое еще не выстроилось. Сейчас как бы есть государство — член Совета Безопасности ООН, держава с мощным ядерным вооружением, разместившаяся на шестой части суши. Но дистанцируясь от Больших игр и Больших войн конца XX века, это государство подписывает себе смертный приговор. Ибо никто, повторяем, не собирается осуществлять мировую идиллию. И поведение России становится не просто беспомощным, а активно направленным на самоликвидацию.

Анализируя кавказские взрывы мая этого года, нам бы хотелось избежать панических криков о распаде России (хотя распад налицо) и излишнего копания в частностях (хотя отсутствие конкретики в кавказских исследованиях становится слишком уж вопиющим). И все же наша задача — перевести разговор с языка эмоций и этнографических подробностей на язык Большого анализа. Большой анализ — часть Большой игры и Большой войны. И смертельное выпадение из наращивающегося процесса данной игры и войны — вдруг да будет преодолено (хоть отчасти и хотя бы в узких слоях общества) за счет "заманивания" погрязших в частности и риторике групп в насыщенную рисками и угрозами стихию именно такого анализа.

Итак, о господствующей высоте, именуемой "Кавказ". Об этом узле. Этом винте мировой машины, тонкими поворотами которого меняется конфигурация мира.

ЧТО ЕСТЬ КАВКАЗ?

Что есть Кавказ? В чем его роль и смысл?

Первый смысл, о котором особо часто говорят, — нефтяной. Кавказ, де мол, богат нефтью. Нефть — очень важная составляющая кавказской проблемной ситуации. Но, честно говоря, важность этой составляющей столь же очевидна, сколь ускользающ ее конечный прагматический смысл. Россия хочет получить маршрут Тенгиз-Новороссийск. Нефть должна пойти через Новороссийск! Начинаешь считать, сколько она с этого получит — вроде, не так много. Но за Трубу воевали. И за Трубу замирялись в Чечне так же позорно и бездарно, как воевали. И ради Трубы посылали в Чечню Березовского. И ради Трубы "ломал он себе шею" в Абхазии. И ради Трубы снова был назначен на СНГ. Все для Трубы... Сверхзначимость очевидна. Здесь мы сталкиваемся с очень сокровенным нервом кавказской проблемы, натянутым как бы внутри нефтяной трубы.

Какое-то время, правда, считалось, что альтернативы большой новороссийской трубе просто нет. Смеялись над выдумками типа ГУАМа, южного транспортного пути. Досмеялись.

Сначала Шеварднадзе и Алиев заявили, что вся нефть потечет через Грузию, минуя Россию. Потом, на мартовском совещании в Стамбуле, министры иностранных дел Турции, Грузии, Азербайджана, Туркменистана и Казахстана подтвердили приверженность своих стран именно маршруту Баку–Джейхан. Правда, в Турции возникла взволнованная дискуссия среди специалистов: насколько жизнеспособна данная идея, не лопнет ли она как радужный пузырь ввиду дороговизны этого маршрута? Но вот в начале мая в Конгрессе США прошли слушания на тему "Роль США на Кавказе и в Центральной Азии", подтвердившие приоритетность для США маршрута Баку-Джейхан, и вопросы отпали.

И все же — конкретные барыши от прогона и продажи нефти или что-то другое делают борьбу за маршрут столь накаленной? Возможно, наши новоиспеченные государственные деятели, склонные путать политику с бизнесом, пылают любовью или охладевают к проблеме в соответствии с ее прямой стоимостью. Но такого рода "самострок" в политике — это сугубо отечественный стиль последних лет. У "них" это "не носят".

На тех же слушаниях в Конгрессе американский министр энергетики Ф.Пенья свое мнение о "стратегическом значении" региона лишь "подкрепил упоминанием" о величине нефтяных запасов региона и их стоимости. Основной же смысл и пафос всех выступлений — присутствие в регионе жизненно необходимо, и конкурентов тут быть не должно. Тема недопустимости российского фактора на Кавказе звучала вызывающе откровенно. Конгрессмены клеймили администрацию Клинтона за лояльность и заявляли, что "правительство США обязано протестовать против присутствия в Армении и Грузии российских войск".

Ну а как насчет присутствия НАТО на Кавказе? Оно наращивается буквально день за днем.

Прежде всего, лихорадочно наращивается собственно турецкий потенциал. Перевооружаются и переструктурируются в соответствии с натовскими стандартами войска Азербайджана и Грузии. В апреле в Баку побывал начальник турецкого Генштаба. Чуть раньше имела место "утечка" информации о намерении Баку закупить у Турции партию истребителей F-16. Баку и Тбилиси буквально соревнуются в своей пронатовскости и протурецкости. И Грузия, и Азербайджан имеют с Турцией договоры о военном сотрудничестве. В то же время Грузия не подписала протокол к программе развития военного сотрудничества в рамках СНГ. Не говоря об упорном нежелании грузинского парламента зафиксировать "де-юре" присутствие российских военных в Грузии. Не говоря о последовательном и стремительном сокращении этого присутствия "де-факто".

Курс на активное сближение с США был задан во время прошлогоднего визита Э.Шеварднадзе в Вашингтон. В конце марта 1998 года американо-грузинское сотрудничество обсуждалось в Пентагоне руководителями военных ведомств — У.Коэном и, теперь уже бывшим, министром обороны Грузии В.Надибаидзе. Решили, что в 1998г. будет проведено аж целых 23 совместных военных учения, США в ближайшее время отправляют к берегам Грузии два фрегата, выделяют 1,35 млн. долларов на создание современной армейской радиосвязи для усиления взаимодействия с силами НАТО. Больше того, США организуют управление движением в воздушном пространстве Грузии. Вот это уже совсем серьезно.

России в это же время был направлен "план поэтапной передачи функций по периметру морской границы". То есть от р.Псоу до Сарпи. То есть Грузия не только "освобождает" нас от тягот несения пограничной службы, но и (sic!) перекрывает морские выходы Абхазии. То есть, решает свою основную проблему. И право, разговор о том, что, дескать, денег на организацию своей погранслужбы у грузин все равно нет, а значит "поэтапная передача" — дело проблематичное и нескорое, и "план" имеет скорее психотерапевтическое значение для нервных парламентариев, — такой разговор просто смешон. На это дело деньги найдутся.

Решению основной грузинской проблемы (по удушению Абхазии), а заодно и основной мировой проблемы (выдавливания России с Черного моря) готов способствовать дружный интернациональный коллектив: Турция презентовала два быстроходных патрульных катера, Германия — один, США — два военных фрегата, Украина — три катера "Гриф" и сторожевой корабль класса "Тарантул", предполагающий расположение на борту системы залпового огня и используемый для переброски десанта.

На суше и в воздухе — тоже неплохо. Только в этом году США выделят 1,6 млн. долларов на создание миротворческого батальона (кроме названных выше 1,35 — на связь). В стадии утверждения Пентагоном вопрос о передаче военно-транспортной вертолетной эскадры (14 единиц). Обещано также выделить средства на строительство нескольких модернизированных СУ-25. Турция предоставит военного имущества на 2 млн. долларов.

В сентябре — октябре в Тбилиси пройдут две конференции под эгидой НАТО: по вопросам разминирования и вопросам регионального сотрудничества в Закавказье. Вообще же в этом году в рамках сотрудничества Грузии и НАТО будет 130 (!) различных мероприятий. В том числе крупномасштабные военно-морские учения... — где? правильно! — в зоне нефтеналивных терминалов.

Итак, Грузия и Азербайджан совершенно очевидно и недвусмысленно становятся оплотом НАТО в регионе. Но при чем здесь СНГ, каким бы вялым оно не было?

Начнем с того, что существование Содружества — отнюдь не догма как для Шеварднадзе, так и для его соседа — Алиева. Это они оба не раз давали понять. И это же постоянно в истерических формах озвучивают радикальные оппозиционные партии в обеих республиках. Тем не менее наличие СНГ гарантирует Грузии и Азербайджану режим максимального благоприятствования со стороны России и оставляет рычаги давления в вопросе внутренних территориальных конфликтов. А значит, оба кавказских "волка" будут одновременно и "кормиться", и "смотреть в лес".

И вообще, "с паршивой овцы хоть шерсти клок". Например, готовясь к апрельской встрече глав СНГ, Э.Шеварднадзе заложил в проект решения саммита по грузино-абхазскому урегулированию такие формулировки, которые, казалось бы, мало розня этот проект с многочисленными предыдущими, качественно сдвигали ситуацию в интересном для Грузии направлении. И главное, незаметно оказались прописанными "штрафные санкции" в случае неисполнения данного решения.

В предложенном к подписанию новом варианте возникли пункты о создании в Гальском районе смешанной грузино-абхазской администрации с участием международных организаций, отводе российских миротворцев на 30 км от места их нынешней дислокации вглубь Абхазии (из Ингури в Гали), а снятие экономической блокады с Абхазии увязывалось с возвращением беженцев не в приграничный район, а на всю территорию до конца 1998г. Если же миротворческие силы СНГ окажутся бессильны выполнить обозначенный объем требований, то грузинская сторона оставляет за собой право обратиться в ООН с просьбой провести многонациональную миротворческую операцию по типу боснийской. Этот последний пункт и был главным "ноу хау" решения абхазской проблемы (и не только, заметим, ее!) и особенно волновал кровь грузинских политиков.

Демонстрация "бессилия" сил СНГ изменить ситуацию в зоне конфликта не заставила себя ждать: в первых числах мая грузинские партизаны, "шалившие" всю весну в Гальском районе, активизировали свои действия. Одновременный захват "Белым легионом" и "Лесными братьями" нескольких сел (с водружением грузинского флага над зданиями местных администраций) и последующие вооруженные столкновения партизан с абхазской милицией положили начало тому, что вскоре было названо "семидневной войной".

СЕМИДНЕВНАЯ ВОЙНА — ПРОДОЛЖЕНИЕ ИГРЫ ВОЕННЫМИ МЕТОДАМИ

Так в чем была цель майского военного противостояния и была ли она достигнута?

Военной авантюре предшествовало снятие с поста министра обороны Грузии В.Надибаидзе (армейского хозяйственника и протеже Павла Грачева). Он был слишком многими нитями связан с российскими военными, ассоциировался с советской армией, слыл "прорусским" у парламентских радикалов. В общем, нужен был совсем-совсем другой человек. Им стал кандидат философских наук, солдат абхазской войны Давид Тевзадзе, недавний выпускник натовских колледжей в Италии и Германии и военного колледжа при Генштабе армии США. Формальным (но и знаковым) поводом для снятия Надибаидзе послужило невыполнение приказа президента о сопровождении президентского самолета двумя штурмовиками. Странная история с неподнявшимися самолетами содержала в себе весь "джентльменский набор" намеков на диверсии российских спецслужб.

Д.Тевзадзе столь очевидно ориентирован на НАТО и вписывание грузинских ВС в его структуры, что вопрос о российских базах в Грузии фактически перешел в разряд риторических. Первейшей же своей задачей новый министр объявил... снятие со вверенных ему войск "синдрома побежденной армии" (!). Приобретенного, как известно, в Сухуми в 1993 году.

Еще одно примечательное высказывание принадлежит другому (и тоже новоназначенному) политику — Б.А.Березовскому. Объезжая в новой должности Закавказье, он заявил в Тбилиси, что усилия для решения абхазской проблемы должны быть настолько концентрированными и быстрыми, что в этом плане сам подход к урегулированию можно было бы назвать "агрессивным".

Пожалуй, по совокупности косвенных признаков: количество и оснащенность грузинских подразделений, брошенных через границу, уровень руководства операцией, время ее проведения и предварительная "чистка" армейской и эмвэдэшной верхушек, пропагандистская подготовка, переезд в Зугдиди "абхазского парламента в изгнании", наконец, задуманный как грандиозный (и панически отмененный) парад в День независимости, — все произошедшее действительно "тянет" на попытку блицкрига с аннексией Гальского района.

Последствия этой авантюры для Грузии и конкретно для Шеварднадзе могут быть сокрушительными. В Зугдиди толпы беженцев, за мостом догорают их села, правительство, якобы, намерено пересчитать и возместить материальный ущерб, но... беженцы предыдущей войны до сих пор бомжуют и никого обещаниями не обманешь. К тому же не надо забывать, что Зугдиди — центр антишеварднадзевской оппозиции. Немногим более месяца назад силами безопасности здесь был убит звиадист Эсебуа, прославившийся захватом сотрудников военной миссии ООН, участник последнего покушения на Шеварднадзе. На похоронах Эсебуа разыгралась еще одна драма, аномальная даже по представлениям этого, ко всему привыкшего, издавна славившегося бандитизмом района — двое непримиримых звиадистов, напав на похоронную процессию, в упор расстреляли пятерых и ранили шесть человек. Убитые — звиадисты, пошедшие на сговор с властями. И если до последних абхазских событий Зугдиди был неким "осиным гнездом", не дающим спокойно спать президенту, то сейчас старые обиды и политические амбиции, помноженные на объективную ситуацию, вполне могут взорвать политический процесс в республике.

ВОЙНА КАК ПРОДОЛЖЕНИЕ ПОЛИТИКИ И ПОЛИТИКА КАК ПРОДОЛЖЕНИЕ ВОЙНЫ

Следует учесть, что признаки политического кризиса четко прослеживались еще в марте-апреле. Тогда имел место демарш со стороны пророссийски настроенных партий, озабоченных антимосковской истерикой, захлестнувшей Тбилиси. Лидер лейбористов Шалва Наталашвили обвинил правящий "Союз граждан" в идеологической войне против России. Со стороны левой оппозиции прозвучали настойчивые призывы к досрочным парламентским выборам (осенью нынешнего года вместо октября 1999-го). К требованиям лейбористов и социалистов, угрожающих бойкотом заседаний парламента, присоединилась фракция "Возрождение", представляющая Аджарию. И вот это действительно был сильный удар.

К этому моменту уже существовала открытая напряженность между Батуми (до того сохранявшем формальную лояльность) и центральной властью. Она возникла в конце марта, когда намерение парламентского комитета по конституционным вопросам и законности провести выездную сессию в Батуми было воспринято Верховным Советом Аджарии как попытка ревизии местных законов. Аслан Абашидзе на заседании ВС Аджарии заявил, что аджарскую автономию упразднили еще в 1995г. принятием конституции Грузии, и обвинил журналистов, что они тогда промолчали.

Крайне обеспокоенный инцидентом президент Грузии тут же стал уверять, что никаких посягательств на аджарскую автономию не может быть, потому что не может быть никогда, т.к. Аджария "тот положительный пример автономии, который станет тем привлекательным фактором..." и т.д. Не обошлось и без высокого стиля. Шеварднадзе обвинил Абашидзе, что он "втыкает нож в спину матери-Грузии", а в ответ получил: "Когда пропадали регионы Грузии, мой предок вернул Аджарию Родине-Грузии, я же в самое тяжелое для Грузии время спас Аджарию от уничтожения". Некоторая надуманность повода для скандала и экзальтированность в выражении взаимных претензий не должны сбивать с толку — все с самого начала было очень серьезно, и последующие события лишь подтвердили это.

Пророссийски настроенный А.Абашидзе намерен претендовать на президентское кресло и стремится ускорить процесс парламентских выборов, "враг #1" нынешнего президента Грузии И.Гиоргадзе отсиживается в ненавистной Москве, откуда его безуспешно пытаются вытребовать грузинские власти, взывая то к российским "органам", то к Конгрессу США, его отец Пантелеймон Гиоргадзе наносит визит в Батуми и заявляет, что, возможно, сын будет баллотироваться в парламент Грузии от Аджарии (это, что называется, "с особым цинизмом"!); вдобавок Аджария обменивается с Абхазией правительственными визитами с целью установления тесных экономических связей (на фоне-то блокады!). Шеварднадзе обеспокоился. Он правильно оценил степень риска, содержащуюся в подобных политических маневрах. Видимо, он достаточно точно понимал и природу данного маневра. Его связь с торпедированием Грузией и Азербайджаном северного нефтяного маршрута. Того самого маршрута, чья сверхзначимость, как мы уже говорили, никак не сопоставляется с прагматикой нынешнего неблагополучного нефтяного рынка и даже с прагматикой нефтяного рынка относительно процветающего. Но эта сверхзначимость есть! И Шеварднадзе о ней был прекрасно осведомлен. О такой осведомленности свидетельствует, в частности, следующее обстоятельство.

ЭТИ ЗАГАДОЧНО РАЗНЫЕ ИГРЫ ЗА ОКЕАНОМ

Выступая в начале апреля в США в Национальном клубе печати, председатель парламента Грузии Зураб Жвания заявил, что последнее покушение на Э.Шеварднадзе было связано не с личной к нему ненавистью, а имело целью помешать реализации "Евразийского транспортного коридора" (то есть южного нефтяного маршрута в том числе и в первую очередь). Кстати, на встрече с американскими сенаторами Жвании было сказано, что сенат намерен организовать в Вашингтоне конференцию по проблемам Кавказа с приглашением президентов всех трех республик Закавказья. Причем, как подчеркнул грузинский спикер, именно конгресс США занимает наиболее "активную и принципиальную" позицию, часто вопреки позиции президента Клинтона.

Подтверждением этой особой крайней позиции Конгресса было и озвученное республиканцем Д.Беройтером на упоминавшемся уже выше слушании по Кавказу убеждение, что "элементы российского правительства пытаются физически уничтожить президента Грузии... что эти попытки продолжаются, и что ответственность за них несет российское правительство". (Далее был выставлен весь "кавказский счет": передавалось ли оружие Армении, учитываются ли русские войска в Грузии и Армении при решении вопроса о фланговых ограничениях и почему Москва не выдает Игоря Гиоргадзе?)

"Активность и принципиальность" Конгресса США содержит в себе много политических подтекстов, отнюдь не сводимых к традиционному противостоянию "демократы — республиканцы". Возможно, искушенный в чтении такого рода "посланий" Шеварднадзе почувствовал некий цейтнот? И решил разрубать, а не развязывать "гордиев узел"?

Да, были нервирующие внутриполитические обстоятельства. Да, были неявные обещания поддержки со стороны северного соседа и его свежая подпись на эсэнговой бумаге. Да, было некое ощущение, что ты являешься "баловнем Запада"... В общем...был, был соблазн рискнуть.

И ведь в каком-то смысле изначально поставленная цель оказалась достигнута! СБ ООН дал "добро" на введение военного контингента в зону конфликта для охраны находящихся там наблюдателей ООН. А введение контингента, как известно, есть первый шаг по "принуждению к миру", начало, так сказать, "боснийского сценария".

Но приобретения оказались несоизмеримы с политическими потерями. Соблазн рискнуть был явно от лукавого. Отпор, полученный в Гальском районе, и весь комплекс следующих за несостоявшимся "блицкригом" политико-психологических неизбежностей — слишком сильный удар по Шеварднадзе, почти сокрушительный. И то, что столь изощренный политик поставил себя на край такой пропасти, поражает даже больше, нежели масштаб человеческой катастрофы с десятками тысяч беженцев, сожженными селами.

Так кто же так сильно нокаутировал Шеварднадзе? Как вписывается этот очевидно выгодный для России нокаут в общую дистрофию российской политики? Кто и во что здесь играет?

Учтем, что к весне этого года четко прорисовалась конфигурация конфликтующих на кавказском пространстве участников увлекательного передела. Крепкая спайка Азербайджана, Грузии и Турции (точнее было бы сказать, определенных, сегодня доминирующих кругов Турции) под водительством США очевидна. Столь же очевиден "кавказский изгой" — Армения, "агрессивные намерения" которой не устает обсуждать вышеназванная "тройка", и изгой мировой — Иран. Связи между двумя "изгоями", как и связи их обоих с самым главным, третьим, претендентом на эту роль — Россией — есть, как известно, основной предмет международного беспокойства.

Отношения Турции и Германии скверны как никогда. Именно Германию турки склонны считать главным виновником своего непринятия в ЕС. М.Йылмаз в связи с этим позволил себе несколько шокирующих высказываний. Вплоть до: "Коль — наш старый друг и в то же время наш новый враг". Что тут же получало отзвук. Но, пожалуй, еще более содержательным было заявление того же Йылмаза в марте, что "немцы вновь реализуют свою стратегию жизненного пространства".

Не углубляя данный сюжет, заметим, что в его свете уже не кажется странным то, что когда Демирель, Шеварднадзе и Алиев съезжаются обсудить положение в регионе в связи с избранием в Армении Р.Кочаряна, министр иностранных дел Армении отправляется в Германию передавать трофейные раритеты и уточнять немецкую позицию в карабахском вопросе.

АБХАЗСКИЙ КЛЮЧ ОТ "КАВКАЗСКОГО ОБЩЕГО ДОМА"

Однако понять, "кто кого играет" на Кавказе, невозможно, не перейдя от закавказского сюжета к столь же острой интриге синхронных событий на Северном Кавказе. Речь идет о дагестанском сюжете. О захвате здания Госсовета Дагестана, о новых крупных претензиях очень значимой дагестанской фигуры — Надира Хачилаева. Взаимосвязь абхазского и дагестанского сюжета ощущается. Но одно дело ощущать подобные взаимосвязи и другое — разбирать конкретные игровые схемы вплоть до деталей. В столь сложном вопросе одними ощущениями никак не обойдешься.

Начнем проработку схемы с неких очевидных фиксаций. Дагестан и Чечня оказались очень прочно связанными событиями последних недель. Чечня же и Абхазия были связаны всегда сверхпрочными нитями. Наличие подобных связей делает общее ощущение неслучайности почти синхронного возникновения двух кавказских очагов в один узкий промежуток времени уже не просто ощущением, а чем-то большим. Мы вправе говорить изначально о том, что связь событий в двух частях кавказского региона не сводится к простейшему и заведомо ложному "если в одно и то же время — значит, есть взаимосвязь". Но от этого утверждения до расшифровки связей еще далеко.

Прежде всего, о том же "нефтяном сюжете" в его чеченском преломлении. Грузия и Азербайджан строят свой общекавказский дом без России. Строят по стандартам НАТО. Все вроде бы очевидно. Чечня тоже строит кавказский дом без России. И тоже по стандартам НАТО. И вроде тоже все очевидно. Но почему-то два этих дома не стыкуются. В чем дело? То ли архитекторы разные, то ли состыковка не предусматривается? То ли есть конкуренты?

Но строит ли Чечня свой кавказский дом? Да, и самыми быстрыми темпами. Однако это строительство происходит не без каких-то не до конца проявленных и не связанных с дистрофичной российской политикой крупномасштабных осложнений. Это было ясно уже давно. И это с особой отчетливостью проявилось к весне 1998. Тогда стало окончательно ясно, что Чечня, настойчиво и вызывающе всеми возможными способами стремящаяся утвердить себя на международной арене и собственно на Кавказе, оказалась в сложном положении. Дело в том, что широко известный и разворачиваемый с большой помпой в Великобритании проект Нухаева "Кавказский общий рынок", которому был посвящен весенний визит Масхадова в Лондон, подразумевает партнерство в этом союзе Чечни с Алиевым и Шеварднадзе. В проекте в качестве гарантии представлены родственники азербайджанского и грузинского президентов. Это обстоятельство, как и открытая антироссийская направленность самого проекта, естественно, требует от Чечни политических шагов в сторону Грузии как держателя будущего узла как каспийского трубопровода, так и транспортного трансъевразийского потока.

Но в том-то и дело, что отношения с Грузией, этот решающий элемент чеченского успеха, предполагают для Чечни отказ от привычного ореола братства с Абхазией в борьбе за независимость, столь широко используемого в предшествующие периоды. И это очень ясно выявилось сразу же в тот момент, когда Масхадов заговорил открыто о том, что северокавказские республики должны, наконец, провести между собой разговор без России. Произошло это после того, как весной в Ростове-на-Дону под эгидой России и под руководством Р.Абдулатипова и В.Михайлова была проведена встреча лидеров северокавказских республик, на которой (внимание!) присутствовали (и не могли не присутствовать в силу подвязанности Чечни на весь Северный Кавказ) представители Абхазии. Абдулатипов и Михайлов выстроили схему не худшим образом. Они пригласили Абхазию. И предоставили тем самым Чечне одинаково проигрышный для нее выбор из двух зол. Зло первое — сесть за стол с абхазами, подтвердить нерушимость братства чеченского и абхазского народов и нарваться на грузинские неприятности. Зло второе — отказаться от братства с Абхазией, вознегодовать по поводу ее присутствия и... потерять статус северокавказского лидера! Ибо отношение Северного Кавказа к Абхазии таково, что только поддерживая Абхазию, Чечня может уповать на хоть какие-то обще-северокавказские лавры.

Поскольку встреча в подтексте предполагала последующее наведение мостов в отношениях с Чечней и планировала приезд в Ростов-на-Дону именно "субъектов Федерации" (а Абхазия для Тбилиси — часть Грузии), то Тбилиси по понятным причинам был крайне шокирован и потребовал адекватного ответа — от Чечни, которая заигрывала с ним, в первую очередь.

Чечне недвусмысленно дали понять, что она должна отрабатывать только что с помпой проведенное открытие в Лондоне Масхадовым представительства "Кавказского общего рынка". И Масхадов начал отрабатывать. 4 апреля в Грозном собралась альтернативная ростовской встреча глав северокавказских субъектов РФ с Масхадовым. На встречу были приглашены грузинские власти, а в Сухуми даже не позвонили.

Тогда настал черед Сухуми резко реагировать. Министр иностранных дел Абхазии С.Шамба направил в письмо Удугову, где игнорирование абхазов трактуется как избирательная политика Чечни в отношении народов Кавказа. Так в бочку меда лондонских чеченских торжеств попала вторая ложка дегтя. Но это еще не все.

Конфликт Чечни с Абхазией автоматически означает разрыв с Конфедерацией народов Кавказа Юсупа Сосламбекова, которая по-прежнему отстаивает интересы Абхазии. КНК не только требует от лидеров СНГ учета мнения Абхазии при решении ее судьбы. Она еще и резко дистанцировалась от проекта "Кавказского общего рынка" (КОР) в период визита Масхадова в Лондон! Сосламбеков же особо указывает именно на Грузию как на негативный, враждебный Северному Кавказу центр проекта КОР и штаб антисеверокавказких прозападных сил на Кавказе. Он обращает внимание на научно-практическую конференцию в феврале 1997 года в Тбилиси, проведенную стамбульским филиалом КОР и кавказским бюро организации "Вертик", руководитель которой — бывший офицер британской спецслужбы Дэнис Саммут, как на стратегическую, призванную направить сокращение зоны российского влияния на Кавказе в пользу пробританского проекта. Этот проект Сосламбекову не нравится. В какой мере негативность его реакции определяется пророссийскостью Сосламбекова — это вопрос отдельный. Сосламбеков далеко не антироссийская фигура. Он активно обращается к России с призывами воспрепятствовать британской экспансии. Но в наше сложное время пророссийскость никогда не исчерпывает на нынешнем Кавказе системы ориентации. Сосламбекову не нужен британский Кавказ. Он видит в Масхадове (и других) адептов этого проекта. И он мастерски играет абхазскую карту таким образом, чтобы выбить Чечню и британскую инициативу (а это взаимоувязано) из северокавказской колоды. С помощью абхазского козыря.

При этом нельзя не считаться с тем, что КНК (при всех декларациях ее слабостей) имеет отношение к созданию общественного мнения на Северном Кавказе и как общеадыгский, в значительной степени орган, и как организация, под эгидой которой шла северокавказская помощь Абхазии. До тех пор, пока весь Северный Кавказ, черкесы в первую очередь, делали все возможное, чтобы помочь родственной Абхазии бороться с Грузией, до тех пор, пока в этом созвездии антигрузинских и проабхазских борцов в качестве звезды первой величины блистал "абхазский батальон" Шамиля Басаева, Сосламбеков и Басаев были братьями.

И это проабхазское братство не могло рухнуть под тяжестью "разборок" Басаева с русскими, которые ввели войска на чеченскую территорию. Даже если бы Сосламбеков захотел выяснять отношения с Басаевым, ставя ему в счет антирусскость, его бы никто не понял, и он скомпрометировал бы принцип независимости, который отстаивал ради Абхазии.

Теперь же Сосламбеков может (при грузино-чеченском сближении) выставить Басаеву счет за гораздо более важное прегрешение, нежели антирусскость. Это будет сокрушительный счет за предательство абхазских интересов. И двинься Басаев в эту сторону. Сосламбеков все отыграет. А Басаев провалится неминуемо. И Северный Кавказ начнет отходить от Чечни, предавшей родственную черкесам Абхазию.

Более того, дистанцируясь теперь от Чечни, КНК в лице Сосламбекова одновременно резко дистанцируется и от ваххабизма в качестве того же пробританского оператора. Здесь ее волнует уже не Абхазия, а именно северокавказские черкесо-адыгские республики, которым зримо угрожает дестабилизация в случае прихода ваххабитов. За это тоже должна ответить Чечня, если она решится разыгрывать ваххабитскую карту на полную мощность.

Со своей стороны, прокуратура Грузии, имеющая к Чечне абхазские претензии, заводит против Шамиля Басаева уголовное дело за геноцид грузинского населения в Абхазии. И если официальному Грозному, связанному британским проектом, приходится быть сдержанным, то представитель антибританских сил в Чечне (старых, еще дудаевских, групп) Салман Радуев охотно и демонстративно берет на себя ответственность за покушение на Шеварднадзе и публично заявляет о готовности оказать вооруженную помощь звиадистам в смещении режима Шеварднадзе. И не случайна в последнее время "чистка" в Чечне не только завгаевских, но и дудаевских кадров. Это показывает на то, кто играет против Шеварднадзе, на абхазской стороне в том числе. И дудаевские кадры, и звиадизм, и личность Радуева — все это германский след. И не германский вообще, а очень конкретный, скажем так, радикально право-германский. Как на уровне открытой политики, так и на уровне политики закрытой. И на уровне спецслужб тоже.

Итак, Чечня запутывается в отношениях между Тбилиси и Сухуми и одновременно получает в Лондоне крупные политико-экономические авансы, на которые Масхадов отвечает официальным заявлением: "Из поколения в поколение люди моей страны верили, что настанет день, когда британцы будут играть особую роль на Кавказе". Это — почти присяга.

ДАГЕСТАНСКИЙ ПОДЖОГ

После этого Чечня вообще, зажатая необходимостью отрабатывать британские авансы, и Басаев в частности, зажатый между обвинением Тбилиси в геноциде и Сухуми в предательстве, поворачиваются к Дагестану и запускают действительно назревшую и подготавливаемую дагестано-ваххабитскую кампанию. Басаев на Конгрессе народов Чечни и Дагестана 26 апреля вновь призывает к созданию чечено-дагестанского имамата и поддерживается Надиром Хачилаевым. После этого Шамиль Басаев становится главой созданного Удуговым и его "ваххабитским" движением "Исламская нация" Конгресса, а еще через месяц происходят известные события в Дагестане.

21 мая происходит захват Дома правительства сторонниками Хачилаева и вооруженные столкновения ваххабитов с силами МВД. 23 мая проходят переговоры между ваххабитами и премьер-министром Дагестана Шихсаидовым, которые оканчиваются мирно. К 25 мая братья Хачилаевы уходят в горы.

Одновременно оказывается, что, политически теряя Абхазию и КНК, отказываясь тем самым от предшествующей формы союза с братством адыгских народов, Чечня в то же время стремится заручиться включением этих народов в новый проект — чечено-дагестанского имамата. На том же Конгрессе народов Чечни и Дагестана при принятии плана объединения всех мусульман Северного Кавказа в единое государство было решено восстановить "межкавказские вооруженные силы" и. возможно, возложить командование ими на генерала Семенова (бывшего главкома Сухопутных войск ВС РФ, карачаевца, который, по некоторым сведениям, выдвигается на пост президента на выборах в Карачаево-Черкесии). Семенов в своей этнической северокавказскости должен освятить неприемлемую для черкесов ваххабизацию. Басаев ищет сторонников в черкесском лагере, а за их отсутствием делает подобные экзотические ходы.

При этом широко известно, что ведется активное формирование и воспитание ваххабитских групп в адыгских республиках Северного Кавказа и в Ставрополье. Эти ваххабитские группы противоречат относительно малой вовлеченности черкесов в накаленный ислам. Черкесы иначе строят свою идентичность. И этому их традиционному построению идентичности ваххабизм угрожает смертельно. И тем не менее (а может быть, именно поэтому) наиболее авторитетные ваххабитские лидеры "трансплантированы" не в Дагестан и Чечню, а в Черкесскую республику, Ставрополье и Астрахань.

Провозглашенный Басаевым и Хачилаевым имамат как теократическое государственное образование предполагает наличие признанного лидера — имама. А сейчас положение с имаматом сильно осложнено тем, что в марте в Дагестане умер лидер центра умеренного ваххабизма, потомок имама, основатель в 1989 году Исламской партии возрождения Ахмед-кади Ахтаев. После этого неизбежна конкуренция ваххабитских и не только ваххабитских лидеров за религиозное наследство Ахтаева. И эта конкуренция, видимо, создаст много проблем весьма относительному единству ваххабитских сил Северного Кавказа. Что вовсе не будет означать снятия ваххабизма как дестабилизирующего фактора.

ЧУЖИЕ СРЕДИ СВОИХ

Характерно, что сам ваххабизм на территории СНГ представляет собой наследство Исламской партии возрождения, созданной в 1989 году Ахтаевым и распавшейся затем на отдельные партии по национальному признаку. Самый яркий пример — ваххабиты Таджикистана, вставшие на путь войны под руководительством ИПВ Таджикистана. Что касается Северного Кавказа, то в Карачаево-Черкесии, например, строительство ваххабитских медресе и мечетей с начала 90-х годов шло под руководством одного из основателей Исламской партии возрождения Магомеда Биджиева. И хотя сам он называет себя центристом, многие его ученики — ваххабиты.

Теперь национальные части распавшейся Исламской партии возрождения (ИПВ) вновь встают под одно ваххабитское знамя. И враждебность по отношению к тарикатистам и духовенству ваххабиты также унаследовали от ИПВ. Еще в начале 90-х глава европейско-сибирского отделения ИПВ Гейдар Джемаль называл обычное исламское духовенство и суфийские ордена противниками ИПВ. Но это в чистом виде политическая формула ваххабитов. То есть возникнув из пробирки ИПВ, ваххабизм вбирает ИПВ в себя, резко политизируясь и превращаясь просто в инструмент британской геополитики. Претензии Джемаля на некий "антимондиализм" в этом свете смотрелись бы более чем условно. Поэтому Джемаль предпочитает оперировать понятием ИПВ, отбрасывая тот очевидный факт, что на сегодня ваххабизм и ИПВ фактически неотличимы.

Сегодня в Дагестане, как ранее в Таджикистане, ваххабизм, радикальный, но не опирающийся на местные традиции, выполняет не строительную роль, а роль запала для новой кавказской войны, которая не ограничится только исламскими районами. Характерна сходная форма начала вооруженных столкновений — митинг на площади перед правительственным зданием в Махачкале и альтернативный митинг возле мэрии. В Таджикистане война тоже началась с митинга ИПВ на площади Шохидон и митинга ее противников на площади Озоди. Кроме того, по-видимому, ваххабизм — очередная, но не последняя форма в ряду превращений ИПВ. По крайней мере, дагестанские ваххабиты-салафиты говорят о себе:

"Мы — предшественники..." Предшественники кого? В хаосе военно-диверсионных операций может вывариться только ислам крайне правого толка. Почему нет? Ведь, к примеру, стоявший у истоков ИВП Гайдар Джемаль принадлежит к правому течению в исламе. Так не идет ли речь об очень непростом и нескором (после всех раздоров и взаимонеприятий) пересечении британской и немецкой политики в традиционном духе начала XX века? Если это произойдет таким образом (а это может так произойти), то ветры, дующие с Кавказа, обретут отнюдь не только региональную разрушительность.

Что это несет с собой России? Это достаточно ясно из распространяемого в Дагестане обращения Центрального фронта освобождения Дагестана и Кавказа: "Недалек тот день, когда весь Кавказ, вся Конфедерация горских народов начнет реками пускать русскую кровь", — или из выпущенной на Украине для Дагестана книги "Наша борьба, или Повстанческая армия имама", где говорится: "Мы будем разрушать все — от Дагестана до Москвы, включая Кремль. Мы впишем несколько кровавых страниц в новую историю, даже если при этом придется погибнуть всем на земле".

СМЫСЛЫ — ОТ ПЕРВОГО ДО ПОСЛЕДНЕГО

Итак, первый смысл — нефтяной. Во-первых (пока "во-первых", добавим мы!), Кавказ — это все еще доступ и к стратегической нефти региона, и к макрорегиональной стратегической нефти (казахской в том числе). Но все чаще начинает звучать скепсис по поводу неограниченности нефтяных ресурсов Каспия. И возможно, недалек тот день, когда нефтяной фактор из первого и доминирующего превратится лишь в один из прочих.

О втором смысле Кавказа повествует нам в нашей аналитике история о несовпадении позиции конгресса и сената США с позицией Клинтона.

После падения мировых цен на нефть и опубликования расчетов, показывающих, что запасы Каспия были преувеличены чуть не в десять раз, "нефтяная тема" перестает доминировать. По крайней мере, этот акцент в кавказских делах становится не столь оглушительным. Но актуальность вывода Кавказа из сферы влияния России по-прежнему высока. Просто мотивировки становятся более откровенными. Ведущий американский политолог Пол Гобл призывает западные нефтяные компании вопреки экономической целесообразности не нарушать взятых на себя обязательств по каспийской нефти, поскольку уход с Кавказа обернется геополитическими потерями для их стран и грозит восстановлением влияния России в этом регионе. Кавказ объявлен "историческим перекрестком мировых сил", сенатор Сэм Браунбек представил на рассмотрение сената и конгресса США законопроект "Закон "Шелкового пути", по которому президенту предоставляются дополнительные полномочия с целью воздействия на все процессы, угрожающие стабильности стран "Шелкового пути". "Доктрина Браунбека" стала фактически официальной внешнеполитической концепцией США. Создание "Евразийского транспортного коридора" — "Великого Шелкового пути" обсуждается в категориях не столько экономических, сколько смысловых, глобалистских.

Итак, во-вторых, Кавказ — это суперважная развязка в структуре Евразии. Транзитная и смысловая. Геополитическая и историософская. Военно-стратегическая и политическая. Кавказ — это некое "средостение" макрорегиона. Господствующая высота, владея которой, можно созидать нужное и разрушать ненужное. С этой точки зрения значимость Кавказа огромна. И только полным ступором российской политической мысли и полным параличом воли можно объяснить нелепый, надменно-провинциальный "пофигизм", свойственный нынешней политике России в столь важной для нее точке.

Третий смысл. Кавказ — это ключ к развалу России. Дагестанский демарш этого месяца стал наглядным доказательством всей неспекулятивности подобного утверждения. И уже в силу этого Кавказ — ключ к мировой политике. Ибо вопрос сегодня уже не только в том, будут или нет разваливать Россию. А еще и в том, кто, в каком темпе будет ее разваливать. Какова будет структура развала и структура вытекающих из этого развала макрорегиональных господств. Почему Россия с таким безразличием относится к владению ключом к своему развалу и сохранению — понять невозможно. Но и это безразличие не спасет ни Россию, ни Кавказ от колоссальной распри в этом регионе. Ибо, повторяем, мировые силы (а этих сил несколько) интересует не только распад сам по себе, а темп и направление распада. А также типы структуризации после распада. И по отношению ко всему этому Кавказ — это господствующая высота.

Четвертый смысл. Как бы это ни показалось странным, Кавказ — это живая и донельзя политизированная историософия. Кавказ дышит токами высочайшей историософской напряженности. И эти токи рождают притягательные для всего мира большой политики магнитные поля реальной истории XXI века.

Ибо не нефтью единой. И не единой геополитикой. Господствующие высоты устремлены в идеальную вертикаль. И отстоять эти высоты можно, только восстановив эти идеальные измерения. Не в этом ли настоящая задача двух разобщаемых сил — Кавказа и России? Сил, обреченных в Горизонтали Бытия на все большее разобщение, и лишь в идеальном, в его Вертикальных сопряжениях, имеющих шансы на спасительное соединение.

Рисунок