Юрий Бялый

Угольная игра

ИГРЫ ВОКРУГ ШАХТЕРОВ

При рассмотрении природы майского шахтерского бунта применяется очень разная "аналитическая оптика". И дело не в нюансах и значимых частностях, а прежде всего в том, что возникающие описания начинают — опасно и тягостно — напоминать известную притчу о том, как слепые описывали слона. Один, обнимая ногу, говорит, что животное похоже на столб, другой, уцепившись за хвост — что на змею. Есть и другая крайность описаний, адресующая к присказке о новобранце, объясняющем на политучебе свои неожиданные ассоциации с кучей кирпича простым и упрямым "а я всегда об ёй думаю".

"Об ёй" может различаться. Коммунистическая оппозиция, например, говорит о революции — мол, она всегда "об ёй". Особенно после того, как собралась отменить "лимиты на революцию" в уставе. О чем ДУМАЕТ оппозиция — неясно. Но говорит "об ёй".

Власть думает... Тоже трудно понять, о чем... Об чем думает Мендель Крик? Об выпить рюмку водки, об дать кому-нибудь по морде и об своих конях... А больше он... то есть власть... то есть "олигархи"... О власти... То есть о "Роснефти" как обобщенном символе и одной, но пламенной страсти той думы олигархической... Думает — "об ёй". Говорит — о "случайном совпадении кризисных процессов, и как следствии — шахтерском...", о "зловредных происках коммунистов и как следствии...", о "кознях олигархов А против олигархов Б и как следствии...", о "сговоре губернаторов и профсоюзов и как следствии...".

Шахтерский взрыв оказывается следствием чего-то, о чем не думают (думают, понятно, "об ёй" и ни о чем другом), а лишь привычно, на речевых автоматизмах и штампах — говорят.

В результате может оказаться, что мы вообще перестали мыслить. Ибо нельзя же назвать мышлением слепое ощупывание частей целого или думание всегда и при любых обстоятельствах исключительно "об ёй". И такой (почти единый для пестрого спектра разноориентированных элитариев) отказ мобилизовать интеллект в ответ на крупный вызов — пожалуй, опаснее самого вызова. А то, что вызов шахтерского взрыва в мае 1998 года был опасен — очевидно.

Шахтерский фактор в большой политике в новейшей истории продемонстрировал свою мощь не единожды. Впервые это было в Польше в 80-х годах, когда при массированной поддержке США, Германии и Ватикана шахтерская часть "Солидарности" внесла решающий вклад в борьбу с коммунистическим (условно!) правительством Польши (упорно не выходившим из советской зоны влияния) и привела к власти Леха Валенсу. Не менее крупно повлияли на политику и шахтеры Румынии, руками которых оппозиция и спецслужбы "сносили" режим Чаушеску.

Но это было не только "там". Ярчайший пример шахтерского влияния на большой политический процесс у нас в стране — события 1990 и особенно 1991 г.

Тогда страна разваливалась, но в острую фазу процесс еще не перешел. Активно функционировал параллельный союзному правительству центр власти — Съезд и Верховный Совет народных депутатов РСФСР. Этот параллельный центр, руководимый Ельциным как председателем ВС РСФСР, отключал от союзного правительства и президента СССР один механизм власти за другим. Но союзная власть еще "трепыхалась". "Трепыхалась" неумело, с обильной вкрапленностью двусмысленности и провокации. Одним из ходов союзной власти был референдум по сохранению СССР, другим — попытка отобрать у Ельцина и "Демократической России" рычаги управления Съездом народных депутатов РСФСР. Убрать Ельцина и Хасбулатова. Выстроить совместимый с союзной властью российский политический центр. Дальше получить общенародную поддержку идеи сохранения СССР. И начать политическую стабилизацию.

Шансов на выполнение такого плана было немного, но они были. И это встревожило противоположную сторону. Была мобилизована вся политическая система противодействия. Ельцин выступил с активным демаршем против уже непопулярного Горбачева, завоевав этим симпатию той части народных депутатов РСФСР, которые не любили демократов из Москвы, но еще больше не любили "пятнистого". В ответ Горбачев и Лукьянов "дернулись" или, точнее, их дернули. Причем весьма сомнительным образом. Известная "шестерка" (Исаев, Исаков, Горячева и другие) выступила против Ельцина. Да, за спиной "шестерки" и над ней стояли силы, пытавшиеся Ельцина сместить (в том числе и Горбачев, взбешенный вызовом, который ему публично бросил Ельцин). Но "сбоку" были центры управления, "игравшие" и "шестерку" с ее протестом, и тех, кто мобилизовал "шестерку" на протест.

Однако и в этой ситуации союзная власть еще могла проявить волю и победить. А прояви она волю — и эта воля повернула бы многих российских депутатов в сторону от пресловутого суверенитета РСФСР. Судьба "Демроссии" и стоящих за ней сил висела на волоске. Вот почему в точности тогда и по директивной команде страну всколыхнули мощные шахтерские митинги. Парализовывался транспорт. Останавливались домны. С трибуны Съезда железными голосами ультиматумов шахтеры говорили о поддержке Ельцина и "Демроссии" и о том, что "номенклатура доиграется". А за спиной шахтеров была... все та же номенклатура.

И не только она! Связь шахтерского движения России с американскими профсоюзами, АФТ–КПП, другими центрами управления в тот момент была совершенно очевидна. Как была очевидна эта связь в Польше и Румынии. И, кстати, нет никаких оснований считать, что механизмы, выстроенные тогда, перестали работать. В подобных случаях меняются кадры, умонастроения, но не механизм. Ибо это очень дорогая вещь — механизм включения протестных энергий. Да еще таких энергий, как шахтерские.

Впрочем, об инвариантности механизмов можно спорить. Но есть ряд бесспорных вещей. Бесспорных для всех, кто думает о реальном процессе, a не "об ёй". Какова бы ни была конкретно сия анекдотическая властительница дум. Так что же бесспорно?

Первое. Майская политическая вспышка шахтерской активности беспрецедентна по своей мощности и политической нацеленности. Шахтерам не платили зарплату и раньше. Но все реакции на подобные невыплаты были совершенно другими. Политизация шахтерских выступлений, тип освещения этих выступлений в СМИ, синхронизация выступлений по всей стране, уровень продуманности стратегии ("рельсовая война" и прочее), ресурсы, брошенные на поддержку бастующих — все это качественно иное, нежели когда-либо ранее в российской истории. Когда-либо — за исключением единственного интервала времени — указанного жаркого периода в 1991 году, периода острейшей борьбы за власть, государство и тип распределения неслыханных богатств, которые, качнись все в ту или другую сторону, упадут в руки одним и будут потеряны другими.

Второе. Майская вспышка шахтерской активности случайным или неслучайным образом (об этом ниже) наложилась на еще ряд процессов, которые почему-то все оказались втиснутыми в очень узкий интервал времени. Конечно, подобная узость интервала еще не означает на сто процентов, что речь идет о директивных командах с неких пультов управления. Но специалисты по теории вероятности легко посчитают, сколь невероятно в данной ситуации полное отсутствие коррелирующих механизмов. Ну-ка, посчитайте, какова вероятность пересечения в одной точке 16-20 прямых со случайным углом наклона!

Третье. Впервые в истории последнего десятилетия мощные политические группы "открепляются" от президента Ельцина и переходят на сторону его противников. Впервые в стане демократов формируется новый лидер — Лебедь. Лидер не чисто демократический, а относительно универсальный, отвечающий новому умонастроению, новой моде, новым ожиданиям и надеждам. И при этом почему-то (и ясно, почему — потому же, почему и вовсе не демократический Ельцин) устраивающий силы, осуществляющие мощную политическую перегруппировку.

Все указанные обстоятельства и аналогии только наталкивают на мысль о типе инструментария, необходимого для понимания происходящего. И меньше всего этот инструментарий является пресловутой "теорией заговора". Напротив, именно подобная теория призвана в своей оголтелой тупости уводить от анализа крупных политических кампаний (цели которых, как известно, никогда не афишируются, что более чем естественно). Нас же интересует вся совокупность объективных и субъективных обстоятельств, которая формирует шахтерский фактор как один из главных инструментов большой политики, который может иметь решающее значение уже в ближайшие месяцы.

Приведенные выше методологические аналогии призваны только направить наш поиск в сторону рассмотрения шахтерского фактора как инструмента большой политики ближайшего периода. Ибо фактор можно рассматривать по-разному. Как неузнаваемую часть тела "политического слона" или как предмет навязчивых размышлений "об ёй". Мы предлагаем другой способ понимания произошедшего с шахтерами как составляющей нового острейшего периода борьбы за власть, собственность, государство. В рамках этого другого способа понимания мы предлагаем рассмотреть гипотезу о включенности шахтерских протестов в некую "стратегию напряженности". Мы подтверждаем эту гипотезу начальными безусловными утверждениями. И тем самым придаем гипотезе допускающий ее серьезную проработку стартовый вес.

А теперь нам предстоит думать... Не "об ёй" и не с помощью обшаривания невесть чего в темноте... Думать всерьез о том, что может решить судьбу страны в ближайшие месяцы.

Вводить в рассмотрение реальные факты и соответствия. И не "работать под гипотезу", а либо подтверждать, либо опровергать ее основательно. Чем и займемся.

ЗАБЫТОЕ ОЧЕВИДНОЕ

Угольная промышленность стагнирует почти повсеместно в мире, исключая ряд развивающихся стран (в первую очередь Китай). Это происходит и потому, что нефть и газ более эффективны как топливо и химическое сырье, и потому, что для них гораздо ниже доля издержек транспортировки в цене потребителя, и потому, что ужесточение экологических требований (в частности, квот на выбросы парниковых газов) вынуждает развитые страны переходить на более "чистые" нефтегазовую, атомную, гидро- и ветро-энергетику, и потому, что основная часть мировой инфраструктуры отрасли создавалась много десятков лет назад и ныне безнадежно устарела, и потому, что в большинстве мировых регионов активной угледобычи, обеспечивавшей "хлебом промышленности" становление "развитого капитализма", лучшие месторождения выработаны, и приходится добирать "неудобные" пласты сырья не лучшего качества.

По указанным причинам отрасль оказалась в большинстве стран мира в основном экономически неэффективной. Но одновременно и политически опасной из-за традиционно высокого и организованного протестного потенциала шахтерских регионов.

На Западе эту проблему начали решать довольно давно. Еще в 50-х — 60-х в США провели реструктуризацию угольной промышленности Аппалачей с сокращением персонала в десятки раз. Одновременно или чуть позже подобный процесс начат в ФРГ, а сейчас идет в землях бывшей ГДР.

В 1984—85 гг. Маргарет Тэтчер решала эту проблему в Англии очень жестко. Сначала были завезены со всего мира (даже включая СССР) стратегические запасы угля. Затем была заявлена реструктуризация отрасли и спровоцирована стачка с нарушениями законодательства. Стачку объявили незаконной, устроили локаут, подавление прорывавшихся в забои шахтеров полицией и военными сопровождалось жертвами, только арестованных оказалось более 10 тыс. В итоге за год с небольшим занятых в отрасли стало вместо 220 тыс. всего 11 тыс. Уволенным выплачивали пособия (до 30 тыс. фунтов на человека!), реализовали программу новых рабочих мест. Однако и сейчас, почти через 15 лет, в иных шахтерских регионах Уэльса безработица зашкаливает за 30%.

С 1986 г. реструктуризация идет во Франции. Там в ходе непрерывных забастовок и переговоров к моменту подписания "Угольного соглашения" (94 г.) численность шахтеров сократилась с 600 тыс. до 30 тыс., причем каждый из оставшихся ввиду нерентабельности отрасли обходится бюджету в 40 тыс. долл. в год. Но Париж сделал ставку на ядерную и газовую энергетику и планирует к 2005 г. закрыть последнюю шахту.

В СССР проблемы были сходны. Огромная часть угледобычи давно оказалась убыточной, нерациональной, неэффективной. О необходимости реструктуризации отрасли, ее технологического перевооружения и сокращения добычи говорили много. Однако у нас "шахтерская каста" традиционно обладала очень высоким политическим влиянием. Шахтеры как "наиболее сознательная и организованная часть рабочего класса" действительно сыграли большую роль и в революции, и в индустриализации. Их лидеры уже в ту пору активно продвигались в республиканские и московские элиты, воспроизводя лобби в коридорах власти. Уголь как "хлеб промышленности" в СССР играл большую роль, чем где бы то ни было. Не случайно стахановство начиналось именно с угледобычи. Шахтеры получали высокие зарплаты и пенсии, улучшенное снабжение, солидные капиталовложения в инфраструктуру жилья и отдыха. Литература, популярные пес

ни, государственные награды обеспечивали им особый и притягательный социальный статус. Поздний застой ослабил, но не снял материальную и статусную выделенность тех, кто ежедневно спускался в забой. А ключевые проблемы отрасли — не решались.

МЕНЕЕ ОЧЕВИДНОЕ

Перестройка застала шахтеров врасплох. Все их приобретения советского времени стали быстро утрачиваться, что немедленно вызвало протест против новой власти. Вот этот протест и оседлали в 1991 году. На паях — регионально-отраслевая партхозноменклатура и так называемое "демократическое движение". Первые ставили задачей перевод огромных финансово-товарных потоков отраслевого комплекса под свой, уже частный, контроль, понимая возникающие при этом возможности обогащения. Вторые рассматривали шахтерский протест как ту действительно грозную для Кремля дубину, при помощи которой возможно "освободить" Россию от издержек советской сверхдержавности и сломать партийно-хозяйственную ("административно-командную") систему власти и экономики. Цели этих групп в тот момент совпали. Но они совпали и с целями тех зарубежных сил, которые уже много десятилетий работали на разрушение "Империи зла". Теперь это уже подробно описано теми, кто играл, и успешно, "с той стороны" на подобное разрушение. Не мы обвиняем их — это важно! Они сами себя восхваляют. И достоверно описывают свою вовлеченность во многое, в том числе шахтерские демарши 1991 года.

Итак, шахтеры сделали свое дело. И поначалу не ушли, как мавр, с пустыми руками. Они требовали право самим распоряжаться продажами и углеэкспортом, и это право получили.

Предоставленные шахтерам за их политическую роль экспортные возможности вначале действительно оказались суперприбыльными из-за огромных ножниц внутренних и мировых цен. Но именно поэтому на экспорт угля в качестве маркетинговых агентов и посредников мгновенно "сели", помимо директората и отраслевой партхозноменклатуры (и вместе с ними), крупные криминальные кланы. Одновременно, с переходом на "рыночную" систему хозяйственных отношений, сходные посредническо-маркетинговые структуры того же качества выстроились и на внутрироссийском отраслевом рынке. Особенно бурный расцвет эта система получила в эпоху рублевого дефицита, кризиса платежей и их сложного цепочечного обеспечения бартером.

Однако ситуация с шахтерскими доходами, сначала вполне благоприятная, стала быстро ухудшаться из-за наращивания криминализации и аппетитов посреднических структур, сближения (а в последние годы и превышения) внутренних цен с мировыми, резкого повышения транспортных расходов, прекращения серьезных инвестиций в инфраструктуру, технологии и технику добычи, сужения в результате объективного падения спроса экспортных рынков и такого же сужения (в результате падения производства и энергопотребления) внутреннего рынка, а также падения дисциплины платежей.

Видимо, все-таки, одним из главных факторов в этих процессах является криминальное посредничество, наиболее характерное для неприватизированных шахт и разрезов. Скандально известный Коняхин заявлял, что его главная заслуга — ликвидация посредников, из-за которых цена угля для ТЭЦ в Ленинск-Кузнецке возрастала в сравнении с ценой отгрузки во много раз. Таких примеров много. В Приморье при себестоимости топливного угля 50-60 руб./т энергетики платят 140-160 руб. Кузбасский коксующийся уголь одного и того же сорта обходится вместе с транспортировкой далекому Новолипецку в 52 долл/т. а расположенному рядом с регионом угледобычи Магнитогорску — в 62 долл/т.

В результате всех перечисленных процессов заработки шахтеров в большинстве регионов упали до средних по экономике в стране или даже ниже, а ситуация в отрасли уже в 1995 г. стала приближаться к критической. Но особенно болезненные проблемы начались в 1996 г., когда пошли все более масштабные задержки зарплаты, а с ними — забастовки.

Конечно, происходящее не было новостью для руководства страны и регионов. Планы реструктуризации угольной отрасли принимались уже в 1993-94 гг. В 1995 году был согласован проект финансирования реструктуризации совместно с МБРР, и тогда же выделен первый транш (400 млн. долл.) "угольного" займа. Какую его часть разворовали и кто — отдельный детективный сюжет: известно лишь, что губернаторы неоднократно использовали переводимые целевые деньги займа на другие нужды — от зарплаты бюджетникам до строительства резиденций. Примерно та же судьба постигла и вторые 400 млн. займа МБРР, выданные в 97 году. Причем из федерального бюджета какие-то деньги в регионы поступали: знаменательно, что в прошлом году шахтеры получили 100% исходного (несеквес-тированного) бюджетного финансирования, в то время как наука — 59%, конверсия ВПК — 15%, а текстильщики, например — ничего.

ХРОНИКА СОВПАДЕНИЙ

По последнему плану реструктуризации угольной отрасли, согласованному с МБРР в начале этого года, планируется закрыть 140 из 240 шахт, форсировать программу переквалификации рабочих и провести масштабную приватизацию. Поставлена задача: уже к концу 1998 года не менее 45% добычи иметь с негосударственных шахт и разрезов. С этого момента в требованиях забастовщиков, помимо зарплаты, регулярно появляется призыв прекратить приватизацию и, напротив, начать ренационализацию отрасли. Весной Ельцин пообещал Углепрофу, что проблемы задолженности по зарплатам будут решены к маю. В это же время появляются сообщения, что более 25% угледобычи нерентабельно, а к концу года, с учетом сужения внешних и внутренних рынков угля за счет падения мировых цен на нефть и газ, нерентабельным может оказаться до 35% добываемого угля.

Забастовочная волна, и без того немалая, заметно нарастает с момента отставки Черномырдина. В это же время как-то "вдруг" усилились "тромбы" в цепочках посредников между угледобытчиками и потребителями, в результате чего деньги, которые угольщики получали за свою продукцию, перестали поступать или стали непомерно запаздывать. Первое совпадение!

В день своего утверждения премьером, 23 апреля, Кириенко сразу из Думы поехал на чрезвычайный съезд угольщиков, где подтвердил обещание Ельцина выплатить шахтерам долги по зарплате к 15 мая. В следующие предмайские дни тема шахтерских забастовок и голодовок, которая очень мощно звучала в СМИ в конце зимы — начале весны, вновь выходит на передний план ТВ и газет. Второе совпадение!

5 мая правительство Польши, без предупреждения даже собственного польского импортера — фирмы "Халекс", объявляет ограничение на ввоз российского (в основном кемеровского, более дешевого и качественного, чем польский) угля с 2,5 млн. т. до 300 тыс. т. в год. За неделю в Белоруссии и Калининграде накапливается 2000 вагонов угля, еще десятки тыс. т. скапливаются на неразгруженных баржах в Гдыне, Щецине и Эльблонге. Гендиректор ирландского (!) посредника АО "Атланта" Сергей Хорольский, который закупает для "Халекс" кемеровский уголь, говорит, что ситуация обязательно "рассосется", однако с платежами придется подождать. Но уже к началу забастовочного процесса на складах в РФ находилось более 14 млн. т. нераспроданного угля. Таким образом, неожиданные действия Польши резко подтолкнули уже и так крайне острый кризис неплатежей в самый острый момент и в самом болезненном — валютном — сегменте. Совпадение?! Третье подряд?!

8 мая Ельцин подписывает указ, где в качестве основных источников финансирования реструктуризации отрасли называет средства от повышения акцизов на алкоголь, внешние займы, а также приватизацию предприятий отрасли. В число первоочередных объектов приватизации включены "Южкузбассуголь" и "Кузбассразрезуголь", которые вместе дают 14% российской добычи, а также ряд других крупнейших шахт и разрезов. Но ведь приватизация — это наверняка разрушение или переход в другие руки посреднических бартерных цепочек, позволяющих уходить от налогов и получать крупную маржу! 13 мая железная дорога перекрывается в Инге, а 15-го, в день невыполнения обещания Ельцина, в Кузбассе перекрывают Транссиб. Опять совпадение?!

16 мая выходит Постановление Кабмина по стабилизации угольной отрасли, поручающее Минтопу в месячный срок устранить причины задолженности угольщикам в связи с недофинансированием в предыдущий срок бюджетных организаций — потребителей угля и энергии. Неловкая до крайности "отмазка"! Слишком уж неловкая на фоне происходящего. Конкурировать с ней по неловкости могут только дальнейшие массированные заявления, что 60% задолженности шахтерам — на совести энергетиков, и прежде всего РАО ЕЭС. "Отмазками" и переводом стрелок процесс не гасят, а взрывают. Что и произошло. Акции с перекрытием магистралей стремительно наращиваются и начинают, наряду с экономическими (зарплаты) выдвигать политико-экономические (ренационализация отрасли) и политические (отставка Ельцина, Немцова, кабмина) требования.

Удачный популистский ход Кириенко в Госдуме с изысканием для шахтеров полмиллиарда рублей, который в любых других обстоятельствах прошел бы "на ура" и погасил кризис, на этот раз оказался безуспешным. Не смогли разрядить обстановку и последующие меры, в частности, решение сохранить в госсобственности 51% акций крупнейших кризисных объединений "Северокузбассуголь", "Интауголь" и "Кемеровуголь". Отмечу здесь, что с самого начала "рельсовой войны" наблюдалась беспрецедентная (и далеко не всегда объяснимая предыдущей позицией) солидарность директората с бастующими.

21 мая, через день после объявления фракцией КПРФ начала процедуры импичмента Ельцина, идею импичмента поддерживает ФНПР. Это первая поддержка профбоссами требований радикальной оппозиции с начала 90-х годов. Сразу вслед за этим ФНПР реанимирует в качестве собственной политструктуры "Союз Труда", и в прессе появляются статьи, утверждающие, что создается настоящая лейбористская партия, опирающаяся на 45-миллионную ФНПР, что она найдет союзников в социал-демократии — от Лужкова до Румянцева, и что эту партию, возможно, возглавит генерал А.Николаев. Одновременно в СМИ появляется аналогия между "Союзом Труда" и польской "Солидарностью", которая "свергла антинародный режим и установила демократическую власть". Еще совпадение?!

В одном из первых заявлений лидера "Союза Труда" Исаева возник тезис о недопустимости штрейкбрехерства. Это особенно важно в связи с тем, что "рельсовая война" в России началась на пике шахтерских забастовок на Украине. В связи с данным "совпадением" укажу, что угольная номенклатурная элита СССР сохранила на постсоветском пространстве достаточно тесные связи. И что, по данным украинских экспертов, еще в 1995 году человек, поссорившийся с руководством в украинском Донбассе, не мог устроиться на работу в Кузбассе или Воркуте, и наоборот, И что год назад высокий руководитель углеуправления в Шахтах говорил: "Я плевал на забастовки. Пусть попробуют — тут же найму сколько надо народу по соседству, на Украине". Очевидно, что лишь синхронизация шахтерских протестов на Украине и в России смогла обеспечить блокаду Северокавказской железной дороги. Укажу также, что, по данным украинских экспертов, еще в 1996 году в шахтерских забастовках на Украине присутствовали не только лозунги польской "Солидарности", но и известные функционеры этого профсоюза. Ну, так что? Совпадение?!

Отмечу, что в разгар шахтерских протестов в Санкт-Петербурге проходила Международная конференция по Евразийским транспортным проектам. На конференции в практическом плане, включая возможные источники финансирования со стороны ЕС, рассматривались проблемы реконструкции коммуникаций европейской России и Транссиба с выходом в АТР. Знаменательно, что "рельсовая война" поставила под сомнение оба рассматриваемых ключевых российских проекта: из Скандинавии через Москву к черноморским портам (блокада СКЖД) и по Транссибу. Отмечу также, что Транссиб был блокирован почти сразу после того, как прошла его успешная презентация (пробные поезда) в качестве трансъевразийской магистрали для скоростных контейнерных перевозок "Находка — Брест". Из-за блокады СКЖД резко упал грузопоток через черноморские порты, в связи с чем грузоотправители начали искать другие стратегические транспортные возможности. Вновь совпадение?!

Блокада дорог больно ударила по целому ряду отечественных производств, и в первую очередь по металлургии. Череповецкая "Северсталь" и Новолипецкий комбинат, получавшие уголь с Севера, оказались перед угрозой остановки коксовых батарей и печей (что означало бы полный крах — остановленные печи можно только построить заново), в связи с чем срочно заключили контракты на зарубежные поставки. Существенно, что наиболее жестко и длительно оказалась блокирована Воркута, добывающая половину российского коксующегося угля марки "Ж", необходимого для выплавки качественных сталей. Учитывая, что сегодняшняя демпинговая война на мировом рынке черных и цветных металлов и без того ставит отечественных производителей в тяжелое положение, "рельсовый бунт" объективно способствует "высаживанию" России из очередного сегмента мировых рынков. Еще совпадение?!

Знаменательно также, что акции шахтеров оказались очень болезненны и для сибирских алюминщиков (например, без глинозема чуть не остался Красноярский алюминиевый завод) и ряда других производств, поскольку блокада дорог в Кузбассе лишила их сырья. Начинает всерьез обсуждаться возможность закупки глинозема и других сырьевых ресурсов на дальневосточных рынках и их доставки по восточной ветви Транссиба, что будет означать еще один крупный коммуникационный разрыв Центральной Сибири с московским центром и усиление ее тяготения к Азиатско-тихоокеанскому региону. И обсуждается это синхронно с победой в Красноярске Лебедя, для которого дистанцирование от "проклятой Москвы" было предвыборным лозунгом. И это совпадение?!

Сейчас уже ясно, что "рельсовая война" больно ударит и по самим угольщикам, приведя к сужению внутреннего рынка. Помимо возможной переориентации части производств на импортный уголь, в ряде регионов уже заявили об отказе от угля и переводе ТЭЦ на мазут и газ. В частности, "Челябэнерго" остановило на реконструкцию две ТЭЦ, чтобы уже летом перевести их на газ. Что, замечу, очень кстати для нефтегазового комплекса, испытывающего трудности сбыта на внешних рынках из-за ценового демпинга, но дополнительно обострит кризис в угледобыче. Совпадение?!

Становится очевидно, что болезненные удары по транспортной инфраструктуре, металлургии и угледобыче в данном случае нельзя рассматривать в отрыве от вполне прагматических интересов ряда отечественных и зарубежных кланово-корпоративных и криминальных групп, давно ведущих между собой непримиримую борьбу за наиболее мощные экспортспособные предприятия, рынки нефти и нефтепродуктов и варианты их экспорта.

В освещении "рельсовой войны" прессой подчеркну несколько существенных обстоятельств. Прежде всего, это живописание ключевыми СМИ бедственного положения "доведенных до голодного отчаяния шахтеров и их семей, вынужденных к акту отчаяния недееспособной властью". В противопоставлении "хороших" шахтеров и "плохой" власти чуть не впервые за всю постсоветскую историю (подобное было только в чеченскую войну) сошлись в странном единодушии коммуно-патриотическая и радикально-демократическая части политического спектра. Опять совпадение?!

Далее, ряд СМИ (особенно "Известия" и "Сегодня") назойливо проводили параллели с событиями 15-летней давности в Великобритании, явно рекомендуя следовать путем Тэтчер, то есть применить к шахтерам силу. Одновременные слухи о том, что на полицейском решении якобы настаивают конкретные лица в правительстве (в частности, Немцов), и что шахтеры также к нему готовятся — нельзя расценить иначе, чем провоцирование силового противостояния шахтеров и власти. Выделю в этом ряду несколько репортажей, в которых бунтующие (обычно женщины) с телеэкрана предлагали кабмину выдать им хотя бы одну задолженную зарплату автоматами. Тоже совпадение?!

Одновременно многие СМИ, включая ведущие телеканалы, предрекали, что кабмину для расшивки шахтерского кризиса не остается ничего, кроме как включить печатный станок и раскрутить инфляцию. А 21 мая представитель федерации профсоюзов Кузбасса А.Чекис заявил, что выхода всего два: или власть применит силу, или напечатает деньги. Знаменательно также, что после прекращения блокады Транссиба и СКЖД многие издания с явным сожалением отметили, что, во-первых, шахтеры на удивление быстро "рассосались", как только начали выдавать деньги и, во-вторых, что деньги эти были новенькие, хрустящие и пахли типографской краской. Совпадение?!

Кроме того, большинство СМИ, сообщая, что Генпрокуратура расследует и возбуждает дела как против структур и чиновников, из-за которых деньги не доходили до шахтеров, так и против самих шахтеров, объявляли шахтеров "страдательной" стороной, которую нельзя наказывать. То есть — выдавали шахтерам в массовом общественном мнении индульгенции на возможные будущие бунты. Вновь совпадение?!

Любопытен характер комментирования чрезвычайного положения, которое Тулеев ввел в Кузбассе. Подчеркивалось, что это было сделано впервые, без согласования с Москвой, и что это прецедент для всей России. Одновременно в сходном "чрезвычайном" контексте (впервые со времен Отечественной войны!) СМИ освещали и решение разблокировать госрезервы в Кемеровской области.

Кабмин пошел на крупные уступки шахтерам, направив, вопреки неосторожному заявлению Кириенко в Госдуме, значительные суммы на гашение "рельсовой войны". Пример заразителен. Это означает, что, во-первых, правительство должно срочно изыскивать средства для расшивки проблемы пенсий и зарплат в других бюджетных секторах (беспрецедентная политическая активность крайне аполитичных студентов и преподавателей — тоже совпадение?!) и, во-вторых, создавать резервы для следующего (похоже, неизбежного, причем в гораздо более сложной осенне-зимней обстановке) шахтерского демарша. СМИ рассуждают, что правительству поэтому придется срочно продавать любые предприятия по какой угодно цене, чтобы заткнуть финансовые дыры — и тем самым, естественно, снижают и возможные цены на приватизационных конкурсах, и рейтинг заимствования России на внешних рынках. Эти обстоятельства также очень широко освещаются СМИ в контексте финансового кризиса и сопровождаются катастрофическими экономическими прогнозами, которые, как известно, самосбываются и дополнительно "вводят в штопор" финансовый рынок и рынок ценных бумаг. Совпадение?!

"КТО ЕСТЬ ЧТО" В ИНТЕРПРЕТАЦИОННОЙ МОДЕЛИ

Полагаю, что описанное — достаточное основание для перевода выдвинутой вначале гипотезы в разряд интерпретационной модели. Спору нет, случайного в мире хватает. Но подобная масса случайностей может совпасть с такой фантастически малой вероятностью, что гораздо проще признать вписанность шахтерского фактора в некий масштабный сценарий активной игры. Еще подчеркну, не во всеобъемлющий заговор, а в крупную кампанию с масштабными целями.

Теперь несколько экспертных оценок возможных в данном случае субъектов произошедшего. Отставкой правительства Черномырдина Ельцин, во-первых, кардинально нарушил давно соблюдаемый элитный баланс и в отношении "финансовых магнатов" и "номенклатурных бояр", и в отношении весьма крупных и заинтересованных мировых сил. А во-вторых, затронул очень серьезные коммерческие интересы. Указанные силы начали, преследуя каждая свои цели, "показывать зубы" президенту. Международные спекулянты продемонстрировали уровень уязвимости отечественной финансовой системы. "Финансовые магнаты" показали, как они могут избрать Лебедя и превратить большинство СМИ в площадку для "растаптывания" Ельцина и нового кабмина. А заодно, вместе с номенклатурными боярами, криминальными "общаками" и международными структурами политического влияния, использовали в качестве "аргумента" шахтерскую фронду.

Разумеется, не только ее. Но почему ее, а не что-либо другое? И потому, что у шахтеров, по сравнению с другими массовыми социальными группами, резче и болезненнее понизились ранее высокие статус и уровень жизни. И потому, что криминально-номенклатурные посреднические цепи в этой отрасли оказались наиболее выстроены и организованы. И потому, что именно шахтерское движение еще десятилетие назад насытили структурами и функционерами АФТ-КПП и "Солидарности". И потому, наконец, что рисковый коллективный характер работы и сохранение внутреннего ощущения ее высокой статусности рождают некое "ухарство", вследствие которого даже нерациональный и крайний протестный шаг может быть легко подхвачен шахтерской массой. В этой среде в протест очень легко войти. Но в этой же среде из протеста очень нелегко выйти, поскольку идущий наперекор мнению "общества" рискует подвергнуться опять-таки коллективному остракизму.

Еще раз подчеркну, что глупо и неоправданно сводить шахтерский протест лишь к провокативным комбинациям "злых сил". Объективная ситуация была крайне острой, и давно. Требовалось лишь бросить спичку в готовый заполыхать костер. Но нет сомнений, что ее сознательно и целенаправленно бросили.

Правительство и Ельцин пошли на уступки в отношении основных ополчившихся на них групп. Кризис, похоже, рассасывается. Надолго ли? Для серьезного решения проблем угольной отрасли требуются (напомним о Великобритании и Франции) гигантские инвестиции и сосредоточенная государственная воля. Но у правительства сегодня нет денег даже на безопасную консервацию шахт и разрезов, перепрофилирование или переселение оказавшихся не у дел поселков с градообразующими угольными предприятиями. А заявления, что, мол, "закроем шахты, выдадим компенсации и ваучеры на переквалификацию — и закроем проблему" — показывают, что у кабмина нет не только понимания "играющих центров" и масштабов ведущейся против него "угольной игры", не только выстроенных механизмов противодействия, но даже четкого понимания разницы между локаутом и нокдауном. И, главное, нет той самой государственной воли.

А значит, репетиция социально-государственного взрыва через шахтерский бунт, которую мы только что наблюдали, вскоре может быть предъявлена в виде законченного спектакля с трагическим финалом. В котором никто из нас не сумеет остаться в роли зрителя.

Рисунок